Счастье со второй попытки

Однако Данте не был таким, как ее отчим: жестоким и властным мужчиной с садистскими наклонностями. Данте был просто не тем, за кого она его принимала, но от этого он не стал плохим человеком. Ее муж был прямолинейным, сильным, цельным, нетерпеливым и надменным человеком, но не это ранило Беатрис. Единственным недостатком Данте было то, что он не любил ее…

Однако это не значило, что она должна лишить ребенка отцовской любви, а также отцовского наследия. Ей надо только оградить свое дитя от пагубного влияния этого наследия.

– С тобой все в порядке?

Беатрис вздрогнула.

– Что? Да. Почему ты спрашиваешь?

На лице Данте появилась язвительная улыбка. Он кивнул на книгу, лежавшую у нее на коленях.

– Ты держишь книгу вверх ногами.

Покраснев, Беатрис перевернула книгу.

– Я никогда не любила летать на самолетах.

– С медицинской точки зрения у тебя нет противопоказаний для перелетов. – Он поймал ее удивленный взгляд. – Я интересовался – Наш уговор. Ты же помнишь, что кое‑что должно оставаться между нами? Что ты сказал своим родителям?

– Я сказал родителям, что мы возвращаемся домой. Вместе. Они не будут беспокоить тебя. Признаюсь честно, я давно перестал пытаться заслужить их одобрение, когда понял, что это бесполезно.

Данте вспомнил один эпизод, намертво врезавшийся в его сознание. Горящие в камине рождественские открытки, которые он несколько лет присылал родителям. Они даже не открыли их.

И когда открытки превратились в горстку пепла, Данте решил, что, если родители считают его беспечным и своенравным, причинявшим им только головную боль, он будет жить так, как хочет.

– Да, чуть не забыл. Дедушка передал тебе большой привет и сказал, что надеется сыграть с тобой партию.

Беатрис улыбнулась:

– По крайней мере, у меня есть один друг во дворце.

Разочарование мелькнуло в глазах Данте.

– У тебя есть муж…

Беатрис опустила глаза.

– Я не забыла об этом, – сказала она, пожалев о том, что он не может сказать того же о ней.

– Для меня это тоже будет испытанием, – признался Данте.

Беатрис взглянула на него, удивленная столь неожиданным признанием.

– К сожалению, никто не учит тому, как быть кронпринцем. Но я получил очень ценный совет. Дед сказал: «Не доверяй никому и не верь ни одному слову».

Как Данте и ожидал, Беатрис рассмеялась. Данте тоже улыбнулся, но потом его улыбка исчезла, когда он понял, как сильно тосковал по ее смеху.

Их взгляды встретились, и Беатрис ощутила, как что‑то поменялось в атмосфере.

Тяжело вздохнув, она отвела глаза в сторону.

– Что‑то не так? Ты можешь мне сказать.

От неожиданности она снова взглянула на него.

– Неужели ты…

Беатрис запнулась, задумавшись о том, неужели когда‑нибудь настанет день, когда она будет понимать его, а не только желать.

– Что я? – нетерпеливо переспросил Данте.

– Неужели ты все еще… – Она всплеснула руками, и на запястьях ее зазвенели серебряные браслеты. – Неужели ты все еще здесь?

Его темные брови сдвинулись – Данте был озадачен.

– А где еще я должен быть?

Беатрис тихо рассмеялась. Похоже, Данте до сих пор не осознал, что с того момента, как стал наследником трона, он отдалился от нее, оттолкнул от себя и полностью отдался возложенной на него роли.

– Заниматься более важными делами, – выпалила она и прикусила язык. Ведь ее непроизвольно сказанные слова были такими горькими.

Беатрис выправила локон, забившийся под воротник белой футболки, и поймала на себе взгляд Данте. Она поежилась и пожалела, что сняла блейзер. Ей захотелось надеть его. Это было глупо, потому что они летели в жаркую страну. Разгладив несуществующие складки на своих джинсах, чтобы чем‑то занять руки, Беатрис опустила глаза.

Губы ее дрогнули, когда она заметила, что Данте, похоже, испытывает такие же проблемы. Его длинные пальцы сжимались и разжимались, будто он хотел достать свой ноутбук.

Беатрис незаметно вздохнула. Она думала, что сможет расслабиться в путешествии, но разве можно было расслабиться в присутствии Данте, излучавшего едва сдерживаемую силу? В замкнутом пространстве Беатрис очень остро ощущала его, и ее чувства готовы были вырваться на поверхность. Она с трудом скрывала свою слабость и уязвимость.

Беатрис натянуто зевнула.

– Я плохо спала этой ночью.

Они с Майей проговорили до рассвета, и, когда сестра ушла спать, Беатрис, не раздеваясь, легла на кровать и пролежала так до утра, глядя в потолок. Ей удалось поспать лишь полчаса, пока не зазвенел будильник.

Самолет тряхнуло, когда он попал в воздушную яму, и Беатрис прижала руку к горлу, едва сдержав приступ тошноты.

– Точно все в порядке?

– Да, не беспокойся. Я всегда любила американские горки.

Данте видел темные круги под ее глазами и понимал, что ей нехорошо…

Данте не знал, откуда у него взялась эта привычка, но, когда он хотел что‑то сказать, всегда отступал назад и рассматривал события и людей с объективных позиций.

Только это не относилось к Беатрис.

– Ты действительно выглядишь усталой.

– Спасибо, – пробормотала она, посчитав его слова обвинением. Наверное, он хотел сказать: «Ты выглядишь ужасно». – Мы с Майей пытались решить, что она будет делать без меня…