Счастье в мгновении. Часть 3

Рокочущими стройными звучаниями, музыкальными строками, вздохами, глазами, исторгая слова душою, я передаю невысказанные слова, погрузившись в безрассудные мечтания. Вкладывая в песню как никогда в своей жизни столько чувств, я ощущаю, как в моих словах вибрирует сердце. В музыкальной паузе я, как утопающий, хватаю ртом воздух. И я еще чувственнее, еще громче вывожу голосом припев, подзываемый растущей волной надежды, что мой голос отыщет отклик в её душе. Пламенея одной любовью, созерцая олицетворение чувственности в этой влекущей женской плоти, я лихорадочно поддаюсь той самой мысли о ней, страшной любовной бездне, куда обещал не ступать ногой, ибо ступишь — и возврата нет… И рассудок тотчас становится мутным. Сотворенный природой инстинкт, устроенный глубоко в каждом, овладевает мной. И грезы принимают иную форму, придавая решимости телу. Десять ударов сердца — и она поворачивает ко мне голову, останавливая мое сердце. Миг и совершается соприкосновение двух сердец. Мы обмениваемся тем самым взглядом, который нас связывает друг с другом, раскрывая те самые чувства — тайные, сладостные, долго хранимые, пренебрегая опасности огласки и раскрытия всего, что между нами есть и когда-то было. Несколько мгновений мы смотрим друг на друга, прикованные неведомой силой, с таинственно-опасным выражением и медленно расплавляемся… Всего лишь одной улыбкой эта женщина вспенивает мою кровь и лишает чувств. В наших прикованных друг к другу очах хранится память о каждом нашем касании, о каждом поцелуе, о каждом счастливом мгновении. Трещат кости от того, чем наполняет её взгляд, всего лишь один взгляд, который может принудить меня забыть все свои обеты. Воздух уже успел забыть прозвучавшие мои слова-обещания и в эту секунду он рисует под кружащуюся мелодию нашу любовь. Капельки лунного света ослепляют наши лица, не позволяя скрыть в тени чувства. Когда образ человека проникает в нас настолько глубоко, что мы слышим в голове его мысли, его голос, помним каждый его жест, все оттенки улыбки, то тогда он становится любимым. Поглощаю её всю, впитываю в себя каждую отметку под глазом, родинку, каждую венку…. Она посылает мне своим взглядом нечто особенное — неумолкающий голос сердца. Пламя между нами трещит искрами. Трепеща от любовной лихорадки, я замираю во влюбленном созерцании, припоминая чувства Джоша в момент признания Луизе в любви: «Сердца двух влюбленных живут одной жизнью, что даже стук их моторов совпадают секунда за секундой». Смотрю на нее и сам будто летаю среди, переливающихся всеми цветами, радуги, шелка и пуха лазури. «Она завоевала тебя одной лишь лаской глаз», — на задворках сознания пробегает мысль.

Машинально передвигая ноги неровной походкой навстречу мне по нотам, она, не завидев официанта, спотыкается и опускается на землю, но, как загипнотизированная, тут же поднимает голову. Чем ближе я подхожу к ней, тем сильнее нервничаю. Продолжая петь, что дается мне с трудом, я непроизвольно двигаюсь к ней и с могучим жаром души протягиваю руку, обжигаясь одним лишь касанием, не отрываясь от ее глаз. Не торопясь выпускать из пальцев ее руку, я втягиваю струящийся от нее сладкий запах. Эта минута подобна усиленному порыву благоухания ядовитого растения — одурманивающие капельки в воздухе, влекущие за собой и являющиеся смертельными. Сердца так бьются, что нас трудно оторвать друг от друга. Свет от огней падает на ее лицо, делая черты глубже. В немом безмолвном смятении она встает на ноги, и я, вдохновленный близостью любимой женщины, ни на что не глядя, смотря в эти отражения зеленых зеркальных озерков, по-прежнему не отпуская её руки, довершаю свое музыкальное признание. И если бы у меня спросили что-то в этот момент, я бы ответил одно: «Я ничего не помню, кроме биения сердца и дремотно погруженных в чарующую песнь её глаз».

Глава 65 Милана

С последними замиравшими звуками его голоса, следуют подлинные взрывы восторга. Его облик, голос приводит меня в болезненное напряжение. Словами песни он придает робость моим глазам. Я вижу, как губы его шепчут, словно как в тот час первого признания: «Люблю», — и я склоняю взгляд, чтобы не сказать те же слова, неудержимо вырывающиеся из треплющего грудь сердца. Обжигая меня пламенным дыханием, я, потрясенная, во власти охвативших чувств, внезапно вздрагиваю от резкого звука скрипки, соображая, что все завершилось, и мы начинаем привлекать гостей. Я резко вытаскиваю ладонь из плена мужских пальцев. Джексон, очнувшись, но все еще не стирая этот прикованный взгляд, не поворачивая головы, уходит задом. Я стою в каком-то особенном оцепенении, с мечтательной поволокой в глазах, пока не появляется Питер, который невесомо проводит меня вперед к танцующим, вызывая к жизни мои зажатые мышцы ног. Прислоняясь ко мне и подавая мне бумажный свёрток, сомкнутый втрое, он зажимает его в моей руке пальцами своих рук, со словами:

— Это единственное, что я могу сделать.

Стараясь унять бешено стучащее сердце, я еле спрашиваю:

— Ч-ч-что это?

На ушко шепчет: