Счастье в мгновении. Часть 3

— Терапевтическое лечение состояло не только в методике общения, выкапывания всех-всех комплексов, которыми я наделен сполна. Я учился умению воспринимать свои ошибки и становиться лучше. Я искал внутреннюю силу. Всю энергию я вкладывал в открытие бизнеса, но не забывал про хобби, благодаря которым я мог быть собой и забыться на время: пение, которому я профессионально учился, и изучение языков: испанского, русского, итальянского. Как-то так. Но не только это я хотел сказать. Я играл с тем, с чем не следует играть, со своей свободой и жизнью, так как я действительно следовал верности сердца… Наверное, я каждый раз желал ту, которой не так уж я и был нужен!

Судорога сдавливает мое горло от признаний Джексона, а пелена вины покрывает душу, из которой, я уже не знаю, смогу ли выбраться. Я вот-вот рассыплюсь на кусочки.

Его глаза становятся такими льдистыми.

— Лгал я, чтобы защитить тебя ценой своей жизни! Я не оправдываю себя. Я не должен был так делать, но иного выхода не нашел… — Его выворачивает наизнанку, и он с мощной силой ярости не удерживает грубые слова: — И ты немногим лучше меня…Ты лжешь, поскольку не можешь превозмочь силу своих состраданий! Нельзя сравнивать причины нашей лжи, а… я позволю себе сравнить. Я пошел на сделку с совестью под тяжестью весомых аргументов. Но это не оправдывает меня, я знаю. Цели лжи у нас далеко не одни и те же. И ты знаешь, ты возбуждаешь во мне малейшие подозрения на то, что твой обман исходит от нерешительности. Определись, кого ты любишь, а кого — жалеешь. Самообманом ты не изменишь свою жизнь! — В отчаянии он вскидывает руки. — А я устал от этих недосказанных слов… — Он подходит ближе, подносит подрагивающую огненную ладонь к моей щеке, приближает губы к моим губам, в его глазах — отражение разбитой души, и шепотом произносит, а тяжелейшие слезы все льются и льются: — Как же ты могла предать нашу любовь? Ты ставишь ее раз за разом у края небес… С Питером, с Даниэлем… — Судорожным движением глаз, знавшая муки совести, о которых мне припомнил Джексон, я взглядываю на Питера, лицо которого заливает пот. Ритчелл напружинивается. Отзвук взлетевших слов разбередил старые раны постыдных оков.

— Однажды ты навеки уходила… Ты забыла то, что с нами было после этого расставания? Как нас разрывало… Я об одном лишь просил и прошу — давай просто убежим?! — От гнетущей головной боли и всей тяжести, нагромоздившейся на меня, мой язык словно прилипает к гортани. Я полностью ухожу во внутреннюю борьбу. — Но ответа от тебя, как и не было тогда, так и нет в эту минуту, которую я не пожелаю пережить даже врагу. Я всегда оказываюсь в такой ситуации, когда ты не можешь выбрать, разобраться в себе, тебе то жалко, то больно… а я должен подстраиваться и ждать… ТЫ ТРУСИХА! Ты зациклилась и застряла в детском возрасте. Но ты уже не ребенок. Повзрослей, Милана! Разорви черную паутину жалости, оплетающую твое сердце… Удивляет меня то, что ты добра ко всем, кроме меня… А пока… между нами одни мгноточия… Я пересытился. С этой секунды я не буду тебя принуждать быть со мной… Но, повторю, я буду заботиться о тебе, соблюдая дистанцию… Я всегда буду любить тебя, неважно взаимно это чувство или нет, ты — мой рай и мой ад.

С надрывающим сердцем он поднимает с земли «счастье в мгновении» и небрежно, подрагивающей рукой засовывает его во внутренний левый карман пиджака:

— Несмотря на весь свой гнев, моя любовь к тебе, поселившаяся во плоти, бессмертна… — Мы внимательно смотрим друг на друга, глаза в глаза, полные слез. — All I know, all I know, loving you is a losing game42. — Он пропевает строчки из песни «Arcade» Duncan Laurence и, резко утерев слезы, исчезает, размашисто уходя прочь…

Его шаги отзываются эхом в сердце, а сознание включает мелодию из этой композиции. Бросив беспомощный взгляд на Питера и Ритчелл, я тоже устраняюсь и сворачиваю в противоположную сторону, перед открытием ворот заслышав неразборчивые слова от миссис Моррис:

— Зачем ты идешь за ней, Питер?

— Я… я… она одна… и я хотел бы её утеш…

— Ты — мой муж, и я считаю, что тебе так делать не нужно! Пусть она разберется в себе… Милане надо сделать выбор, побыв наедине с мыслями. Я изумлена от той фразы, которую она высказала Джексону… Ладно! Нам пора ехать. Позвони Джексону, чтобы мы захватили его по дороге… Надеюсь, с ним всё в порядке.

Бреду в парк, усаживаюсь на первую лавочку и поглощаюсь в той песне, что была спета моей любовью…

В мозгу кишат мысли.

«В последний раз? Чувствую — мы потеряли друг друга…»

«Без любви просто, но как без неё прожить?»

«А Ритчелл? В ее словах была какая-то грубость… Я заслужила её».

«Папочка, если бы ты был рядом, то помог справиться, но тебя нет и не будет…»

— Позволишь присесть? — Появляется Мейсон и я, утерев глаза, киваю ему головой, двинувшись с середины скамьи на край.

Глава 78 Джексон