Счастливая развязка

Мозг Келвина в это время работал над одной-единственной проблемой: сделать между собой и владельцем этой отвратительной руки как можно больше расстояние. Это был мысленный приказ, но трудность его решения исключила всё остальное из сознания Келвина. Он неосознанно сжал гладкий ящичек, как будто это могло спасти его. Все его мысли сводились к одному: я должен исчезнуть отсюда!

Гротескно уродливые, бесконечно чужие мысли кого-то в будущем бешено закружили его в своем потоке. Через какой-то миг чей-то умелый, знающий и властный ум, пользуясь дисциплиной немыслимого будущего, решил случайную проблему, которая пришла так внезапно и с таким необычным принуждением.

Келвину одновременно стали ясны три метода транспортировки. Два он отверг: мотоплатформы были еще не придуманы, а вихревая битрангуляция с кольцевым сенсорным покрытием оказалась непосильной задачей. Но третий метод...

Чужая память уже начала затухать. А рука всё еще сжимала его плечо. В отчаянном усилии он ухватился за исчезающие идеи и заставил свой мозг и тело двигаться под странным управлением, которое представлял себе человек из будущего.

И он оказался снаружи, всё еще в сидячем положении, но уже без виски; холодный ночной ветер дул на него и собирался где-то между спиной и рубашкой.

Он появился внезапно.

Прохожие на углу бульвара Голливуда и Кахенги не особенно удивились при виде темного долговязого человека, сидящего на краю тротуара. Только одна женщина увидела появление Келвина, но она знала, как следует вести себя в таких случаях, и быстро пошла домой.

Келвин засмеялся в тихой истерике.

— Телепортация, — сказал он. — Как я мог сделать это? Но сделал же... А сейчас трудновато вспомнить, а? Надо бы снова завести записную книжку.

И сразу: «А как же Шан?»

Он испуганно оглянулся. И лишь только через полчаса, прошедших без всяких чудес, Келвин обрел уверенность в себе. Он прогулялся по бульвару, косясь по сторонам. Шана вроде бы не было.

Время от времени он залезал в карман и дотрагивался до холодного металла.

Здоровье, слава и успех. А что, он может... Но он не нажал кнопку. Слишком яркой была память о потрясении, чужой растерянности, которую он ощутил. Память, привычки и образы старого мира были неприятно сильными.

Он использует маленький ящичек еще — о, да! Но не нужно торопиться. Сначала он должен хорошенько подумать.

Его неверие полностью прошло.

...Шан появился следующей ночью и испугал Келвина на весь день. Перед этим репортер потерпел неудачу в поисках своих билетов и утешился лишь находкой двух сотен долларов в бумажнике. Он устроил свои дела, снял комнату в отеле средней руки и только тогда, в привычной обстановке, поразился своим обращениям в будущее. Поразмыслив, он решил продолжать нормальную жизнь до тех пор, пока что-нибудь не случится. В любом случае он должен был поддерживать связь с людьми. Он заходил в редакции «Ньюс», «Таймс», пытался беседовать с кем-то, но события развивались мучительно медленно везде, кроме кино.

В ночь, когда появился незваный гость, Келвин был в своем номере в отеле. Гость носил огромный белый тюрбан: приблизительно вдвое больше головы. У него были подвижные черные усы, навощенные и уныло обвисшие на концах, как у мандарина или султана. Гость настойчиво вглядывался в зеркало перед ванной Келвина.

Келвин был доволен, что так или иначе ему придется побриться перед ужином. Когда появился Шан, он задумчиво тёр свой подбородок. Тотчас произошел странный разрыв между событием и его восприятием. И Келвину показалось, что он чудесным образом отрастил длинные усы. Он дотронулся до своей верхней губы. Она была гладкой. Но в зеркале черные навощенные усы дрогнули, когда Шан поднял голову и показал свое лицо.

Это было такой потрясающей неожиданностью, что Келвин сначала не вполне понял, что случилось. Он сделал быстрый шаг назад. Край водопроводной трубы зацепил его повыше колена и отвлек на мгновение, и это было счастьем для его разума. Когда он снова поднял голову, то увидел лишь отражение своего испуганного лица над умывальником. Но через секунду или две над лицом, казалось, выросло белое облако тюрбана, и мандариноподобные усы возникли и растворились в воздухе. Келвин закрыл рукой глаза и выскочил из комнаты. Около 15 секунд он держал пальцы растопыренными, чтобы подглядывать в зеркало. Он в отчаянии сжимал свою верхнюю губу в какой-то дикой надежде, что у него проросли усы. То, что осторожно подглядывало за ним в зеркале, выглядело похожим на него. Во всяком случае, оно не носило тюрбана, а носило роговые очки. Келвин резко убрал руку для быстрого взгляда и тут же возвратил ее на место. Чутьем он понял, что Шан мог материализоваться, только когда на него глядят. Всё еще закрывая рукой лицо, он прошел в спальню и вынул гладкий ящичек из кармана пальто. Но он не нажал кнопку, которая могла совместить умы в двух несовместимых эрах. Трудно было сделать это снова, и он понимал, почему. ЧУЖОЙ разум еще продолжал давить на его мозг.