Счастливая развязка

Трудность, конечно, в том, что было слишком мало времени для соприкосновения его собственного сознания с сознанием человека будущего. Более того, он мог войти в контакт только когда находился в критическом положении. Как в Александрийской библиотеке: по пять секунд в день. За пять секунд нельзя даже начать переводить...

Здоровье, слава и успех. Он опять чихнул. Робот оказался лжецом. Кажется, скоро ни о каком здоровье не будет и речи. Кстати, а как же робот? Где этот фальшивый прорицатель? Он сказал, что попал в наш век из будущего, но ведь роботы отъявленные лжецы.

Старайся быть логичным.

По-видимому, будущее населено созданиями, ненамного отличающимися от Франкенштейна. Андроиды, роботы, люди с такими именами, как этот, последний... Как поразительно различны их умы...

Апчхи! Еще виски.

Робот сказал, что аппарат потеряет свою силу после того, как Келвин приобретет здоровье, славу и успех. Что за горестная мысль. Допустим, он достигнет этих завидных целей, маленький ящичек окажется бесполезным, и тут появится Шан. О, нет. Требуются другие соображения.

Здравомыслие было плохим подходом к делу, которое само по себе выглядело диким, как бредовый сон. Келвин вполне сознавал, что области знания, на которых он споткнулся, теоретически реальны. Но не в этот день и год. Апчхи.

Вся хитрость в том, чтобы использовать аппарат тогда, когда у вас нет кризиса и вам не угрожают усатые андроиды с семипалыми руками и зловещими жезлообразными орудиями. Найти проблему.

И неожиданно, с ясностью пьяного, Келвин понял, как он уже глубоко проник в этот призрачный, смутный мир будущего. Он еще не мог видеть его полный образ, но как-то чувствовал его. И это были правильные, гораздо лучшие мир и время, чем его мир и время. Только бы обосноваться там и остаться неузнанным, и всё пойдет хорошо.

«Люди всегда должны любить высших», — почему-то подумал он. Ну, хорошо. Он встряхнул бутылку. Сколько же он выпил? Он чувствовал себя превосходно.

Старайся быть логичным.

Огни улицы за окном вспыхивали и погасали. Неоновые стрелы выбрасывали сказочные языки, споря с темнотой ночи. Они тоже были чужими, но что же теперь считать чужим? Он было засмеялся, но новый приступ чиханья оборвал его смех.

«Всё, что мне надо, — думал он, — это здоровье, слава и успех. Я обоснуюсь где-нибудь и стану, как говорится, жить- поживать да добра наживать. И мне уже не нужен будет этот очаровательный ящик. Счастливая развязка».

Под влиянием порыва он взял аппарат и осмотрел его. Попытался открыть и безрезультатно. Его палец в нерешительности застыл над кнопкой. «Как я могу»,— подумал он, и его палец продвинулся вниз на полдюйма...

Ему уже не было одиноко, как во время попойки. Человек из будущего звался Кварра Ви. Вообще-то, он никогда не думал об этом раньше, но как часто человек думает о своем собственном имени? Кварра Ви играл в игру, смутно напоминающую шахматы, но его противники были на одной из планет Сириуса, и все шахматисты были незнакомы. Запутанные, головокружительные пространственно- временные гамбиты мелькали через сознание Кварра Ви, и Келвин не успевал прислушиваться. Затем проблема Келвина все-таки протолкнулась внутрь, принуждение дошло до Кварра Ви, и...

Всё смешалось. Было две насущные проблемы: как излечить насморк и как стать здоровым, богатым и знаменитым в доисторической (для Кварра Ви) эре. Мизерная проблема для Кварра Ви. Он решил ее и вернулся к своей игре с сирианцами.

Келвин снова очутился в комнате отеля в Новом Орлеане. Он сильно выпил, иначе бы он не стал рисковать этим. Метод включал в себя использование его мозга для настройки в чужом сознании, но в своем, XX веке, который имел как раз ту длину гиперволны, на которой шел приказ. Все факторы человеческого сознания встраивались в итоговую волну: возможности, знания, положение, воображение, честность — и ему оставалось только найти наилучший подход к этому человеку.

Келвин важно положил ноги на стол, настроился на пучок мысленного излучения, включил телепортацию и начал перемещать пучок вдоль Американского континента по направлению к небольшой, прекрасно оборудованной лаборатории, где одиноко сидел человек с книгой. Человек был рыжий, с торчащими рыжими усами. Он резко повернулся при звуке появления Келвина.

— Эй! — сказал он. — Как вы здесь очутились?

— Спроси Кварра Ви, — хрипло ответил Келвин.

— Кто? Что? — мужчина выронил свою книгу.

Келвин не ответил. Он углубился в свою память. Там всё было смутным. Он снова обратился к контактному аппарату и освежил свои знания об этом человеке. На этот раз контакт оказался не таким уж неприятным. Мир Кварра Ви уже почти нравился ему.

— Поправка Вудвортовских протеиновых аналогов, — объяснил он рыжеусому человеку. — Простой синтез.

— Что вы за дьявол?

— Зови меня Джим, — сказал Келвин просто. — А теперь заткнись и слушай.

Он начал объяснять как маленькому глупому ребенку. (Мужчина, стоящий перед ним, был одним из ведущих американских физиков.)

— Протеины — это продукт аминокислот. Существует около 33 аминокислот.

— Ничего подобного.