Счастливая семья

– Пока ты пытаешься сохранить приличия, у нас тут все пропитается!

– Ничего, отмоем, проветрим. Зато ты здоров!

Неделю мы жили спокойно. Алексис приезжал каждое утро и почтительно ждал за дверью. Мама выходила, разглядывала улов и ехидно спрашивала про луну. Алексис сокрушенно вздыхал, но на луну больше не роптал. Финита в первый раз за все время справилась со счетом и выкладывала требуемый комплект полотенец. Мама, которая после уборки заглянула под все кровати, с удивлением вынуждена была признать – и под кроватями домработница помыла. (Финита оставила пыльные углы, но мама решила не придираться – и так она добилась практически невозможного.)

Была еще одна радость – мама подружилась с женой хозяина мясной лавки Стеллой, и та научила мужа делать для мамы смешанный фарш из трех видов мяса. В обмен на любезность мама налепила сибирские пельмени и угостила Стеллу столь экзотическим блюдом. После дегустации мама получила свободный доступ в холодильник. Когда она появлялась в лавке, мясник Спиро (который был накормлен мамиными пельменями) открывал ей дверь, и мама шла разглядывать туши, показывая пальцем на ту часть, которая ей нужна. А еще мы стали регулярно получать колбаски от Спиро (он делал их сам – жгучие, жирные, удивительно вкусные). Мама сказала, что колбаски от Спиро лучше баварских, чем обеспечила себе постоянную поставку. Хозяин лавки постоянно экспериментировал с наполнителем для колбасок, специями и даже формой, то делая сардельки, то выкладывая узкую колбаску змейкой, и очень хотел узнать мамино мнение. Он мечтал заполонить своими колбасками весь мир, и мама его в этом всячески поддерживала. Стелла тоже всегда была рада маме, поскольку в это время она не должна была выслушивать речи мужа о мировом господстве и его неминуемом колбасном триумфе, а могла заняться детьми, стиркой и огородом. Мама и не знала, что Спиро говорит о колбасной экспансии, поскольку не понимала по-гречески, а Спиро не говорил ни на одном другом языке (в отличие от Стеллы, которая прекрасно знала английский и даже французский, что тщательно скрывала от мужа, как один из грехов юности. С мамой они говорили по-французски, копаясь в грядках, – когда мама видела разрыхленную землю, не могла не опустить в нее руки. Она так «заземлялась» и возвращала себе спокойствие). Опять же в четыре руки они с женой мясника быстро расправлялись с сорняками, а мы были обречены на колбаски и овощи с огорода Стеллы. Так вот, Спиро считал маму прекрасной собеседницей. И даже жене говорил, что Мария дала очень дельный совет. Стелла прикрывала лицо фартуком, чтобы не расхохотаться.

То есть я хочу сказать, что у нас все было хорошо. Жизнь, как говорила мама, наладилась. Дядя Боря сидел на регулярных поставках английских газет со свежими задачками по бриджу и судоку. Тетя Наташа уходила в плавание. Сима с папой устраивали променады к пугалу (папа за выносом мусора пересказывал Симе содержание «Волшебника Изумрудного города»), только у меня компании не было. Поэтому я ловил ящериц, изучал богомолов и бабочек и страдал от шуток по поводу того, что я – точь-в-точь герой Даррелла. Я играл с дядей Борей в шахматы, с Симой – в футбол, бегал в магазин за хлебом для Теодоры, осуществлял доставку пиццы из нашей, ставшей уже домашней, пиццерии Василия. Я даже прочел Даррелла. И что хочу сказать – наша жизнь мало чем отличалась от его. Разве что ослов я так ни разу и не увидел.

– Как же хорошо, – говорила мама, особенно после колбасок Спиро. Или после рыбы Алексиса.

– Да, слишком хорошо. Долго так продолжаться не может, – отвечал папа.

И, естественно, спустя неделю наша спокойная жизнь закончилась. Сначала не приехал Алексис. Но никто не взволновался, поскольку в последний раз он привез маме креветок, рыбу, названия которой мы так и не узнали, – Алексис называл ее «специальная рыба для детей» – она была практически без костей. А за день до этого заставил маму купить рыбу для супа. Так что мама, можно сказать, даже не заметила его отсутствия. Финита исправно мыла под кроватями, а недостающие полотенца мама по-хозяйски брала из шкафа на соседнем участке. Но именно Финита положила конец нашей размеренной жизни. Она приехала непозволительно поздно и в дом вошла, как раньше – не утруждая себя стуком. На часах было время ланча, после чего мама собиралась вздремнуть. Домработница вошла, водрузила свой мотоциклетный шлем на кухонный стол и села на диван. Мама, которая разогревала еду для Симы, сделала вид, что ничего странного не происходит. У нее есть такая особенность – она раньше других чувствует наступление неприятностей, но делает вид, что все в порядке. Финита между тем не делала никаких попыток приступить к исполнению своих обязанностей. Мама продолжала накрывать на стол. Финита сидела на диване, не понимая, почему никто не реагирует на ее столь вызывающее поведение.

– Вы смотрите телевизор? – спросила, не выдержав, домработница, используя английский, греческий и язык жестов.