Счастливая Женька. Начало

«Отчего я не переплыла эту вонючую речку?» – эта мысль не давала ей покоя, как будто это имело какое-то значение. Женя задумалась о детях, о том, что кончается лето и надо что-то решать. Но решения не было. То есть варианты, конечно, были, но в каждом отыскивались те или иные недостатки. Женька, сцепив зубы, простонала, натянув на голову одеяло. Из соседней комнаты послышались голоса. Там жили две студентки. А может никакие и не студентки, черт их разберет, Женьке было все равно. У неё, милостью Рафика была хоть и меньшая комната, зато своя, отдельная. Она даже запиралась на ключ. Что Женька и делала всегда, когда находилась здесь. Надо было вставать и собираться на работу. Сегодня записаны человек тринадцать, не меньше. Она села на кровати и, не вставая, достала из прикроватной тумбочки банку пива. Опустошив сразу половину, опять вспомнила, что уже второй месяц не отправляла родителям деньги. Рафик стал платить гораздо меньше. Особенно после того, как она наотрез отказалась с ним спать, пригрозив, что иначе уйдет немедленно. Он вроде бы отстал, но мстил ей тем, что бесконечно что-то вычитал из её зарплаты и накладывал штрафы. К тому же каждый раз напоминал ей, как дорого он платит за то, что живет она в таких королевских условиях. – Надо что-то придумать, – думала она,выбрасывая пустую банку в пакет для мусора, и закуривая, – Родители в её проблемах не виноваты. У них находятся её дети. – А может бросить Москву эту и вернуться? – продолжала она размышлять, натягивая джинсы. Такие мысли все чаще приходили ей в голову, особенно, когда она узнала от бывшего мужа Сергея, что на квартиру, полученную им, когда они были женаты, и где она до сих пор с детьми прописана, он не претендует. Им с Туськой и детьми, слава Богу, есть где жить. Женя оглядела убогую обстановку: солдатская кровать, выкрашенная омерзительной светло-коричневой краской тумбочка рядом, два стула, подоконник, совмещающий функции стола и холодильника и облупившаяся вешалка на двери. Вот и все. Одежда её так и стояла нераспакованной итолько несколько повседневных вещей, грустно висели на стульях, а кое-что из белья помещалось в указанной тумбочке, которая являлась также неким подобием бара и табачной лавки. Разумеется, ничего похожего, с их, с такой любовью обставленной ставропольской квартирой. Но не таким представляла Женя себе возвращение на родину. Она сможет, она докажет, она одержит победу непременно. А иначе, зачем было городить этот московский огород? Для чего? С какой целью? Получается, что все зря? И правы те, кто её отговаривал и был уверен, что эта глупая затея и ничегошеньки у неё не получится? Родители, друзья, знакомые, бывшие коллеги и бывшие мужья, конечно,может и не скажут в лицо, но подумают обязательно, вот, мол, как былас голым носом, так и приехала ни с чем, дурында. И чего ей дома не сиделось… Это ж надо было переться в столицу, чтобы вкалывать с утра до ночи на, во всех смыслах, нечистоплотного частника, при этом фактически находясь на положении бесправной лимиты. Для этого можно было никуда и не ехать. Такого добра и у себя в крае полно. В ванной, не глядя в зеркало, Женя плеснула себе в лицо несколько раз холодной водой, с отвращением вытерлась краешком несвежего полотенца, и мрачно кивнув на сухое приветствие толстой девахи, которая, в расходящимся на мощных ляжках коротком халатике наносила яркий макияж возле грязного окна на кухне, вышла из дома.

Женя обратила внимание, что темнеть стало раньше. А вечера становились уже заметно прохладнее. Поёжившись, она выбросила окурок и вернулась на своё рабочее место. Сегодня в конце рабочего дня у неё большая уборка, а завтра надо прийти ещё раньше, чтобы подготовить большой стерильный стол. Медсестры (равно, как и уборщицы) у них так и не было, и как она теперь понимала, уже не будет. Потом необходимо оформить закупочный акт, так как работать совершенно невозможно. Изношены почти все шаровидные боры, элеваторы, которые давно пора было менять, так как срок их использования вышел ещё несколько лет назад. Кроме того, заканчивались композитные и анестезирующие материалы. По завершении химической стерилизации инструментов, Женька включила бактерицидную лампу и готовила дезраствор для обработки раковин имедицинских шкафов, зубоврачебного кресла и прочего инвентаря, когда на пороге возник Рафик и бросил ей отрывисто:

– Никуда не уходи, да…?К восьми подъедет мой племянник с женой, у неё что-то с э-э-десной, кажется, не понял я. Женя медленно разогнулась и посмотрела вслед удаляющейся необъятной фигуре в мятом халате, толстой рукой с короткими, будто обрубленными пальцами, почесывающей свой влажный, трехступенчатый загривок. С остервенением скинув в эмалированный таз резиновые перчатки, Женя обогнала Рафика и встала перед ним, тяжело дыша иладонью убирая со лба мешающую челку.