Счастливая Женька. Начало

В своей комнате, она первым делом вытащила только что купленную бутылку водки. Выпив залпом изрядное количество, поняла, что ничего не ощущает. Даже вкуса не чувствует. Пьёт, как воду. Женя с сомнением глянула на бутылку, понюхала. Водка, как водка. Это с ней что-то не так. Женя некоторое время сидела в тишине, проигнорировав очередной звонок Ефимовны. Она докуривала уже четвертую сигарету. Затем вытащила из-под страшно неудобной железной кровати с продавленным днищем, багажную сумку и начала закидывать в неё вещи. Собиралась она недолго, вещей было мало. Почти все отправила вместе с детьми. Теперь осталось выяснить, когда ближайший автобус на Ставрополь. Женька снова налила полстакана и выпила тремя длинными, тягуче-обжигающими глотками. Удовлетворенно хмыкнула тому, что к ней вернулась способность чувствовать. Подойдя к окну, увидела, что пошел снег. Он падал тяжелыми, крупными хлопьями, будто устраиваясь в этом городе основательно и надолго. Женя взяла с подоконника свою замерзшую косметичку, (с окна сильно дуло) и поеживаясь, отошла к кровати. «Через несколько дней будет три года, как я приехала в Москву» – вдруг вспомнила она. «Три года я нахожусь в этом городе, пытаюсь как-то устроиться, организовать свою жизнь, и жизнь своих детей, улучшить, так сказать, её качество и у меня ничего не выходит! Ни-че-го! – Женя сняла с кровати дорожную сумку на пол, и как была, в шерстяных лосинах и толстовке, забралась под ватное одеяло. – О чем это говорит? – её мысли постепенно замедляли свой темп, – Это говорит о моей полной и абсолютной никчемности, а может о том, что приезд сюда изначально был глупейшей ошибкой. В любом случае – пора отсюда сваливать, и чем быстрее, тем лучше». Женя провалилась в забытьё, как в спасительное убежище. Сном это вязкое, мутное, оглушенное алкоголем состояние назвать было трудно. Очнувшись часов в шесть утра, с тяжелой и больной головой, так и не согревшись, она допила водку в один прием и направилась к умывальнику. В единственной на весь коридор душевой, в это раннее утро никого не было. Женька с отвращением сняла всю одежду и, дрожа от холода, встала под горячий душ. Странное дело, вода была очень горячей, она это понимала, так как облезлая душевая наполнилась паром, кожа покраснела, но она ничего не чувствовала,еёвсе ещё продолжало трясти. Женька нещадно терла себя мочалкой, будто пытаясь отмыть нечто грязное, наносное и фальшивое, вызывающее глубинную дрожь и вязкий морок. Что-то прилипшее и яростно сопротивляющееся ликвидации. То, что раньше проявлялось лишь время от времени случайными эпизодами. А теперь, в её нынешней жизни грубо, но прочно вписалось в её картину мира, в её структуру и направленность. Лишая попутно веры, цели и смысла. Её самости…

Вышла только, когда стало трудно дышать от горячего пара. Разворошив всю сумку в поисках чистой одежды, она с удовольствием натянула любимые джинсы, тонкий свитерок из розовой ангорской шерсти и, уложив волосы феном, позвонила Главной. Состоялся телефонный разговор, во время которого Евгения Шаповалова сообщила своей начальнице, что срочно увольняется, заявление, если угодно, оставит своей коллеге Терещенко Катерине, проживающей с ней в том же общежитии.Самолично приехать и его вручить, а тем более отрабатывать установленные законом две недели, увы, не имеет никакой возможности. – Семейные обстоятельства, – вежливо и терпеливо пояснила Женька, – Требуют моего немедленного возвращения на родину.

– А как же обходной лист? – повысила голос начальница. Вместо ответа, Женя хмыкнула, сердито разглядывая пустую бутылку.

– Ведра, швабры и тряпки всев наличии, уважаемаяМария Николаевна, да вы и сами это отлично знаете, – наконец проговорила она. Главная тяжело выдохнув, злобно поинтересовалась:

– А как же трудовая книжка? Стаж полгода,…наверное. Женька, уже не стесняясь, засмеялась:

– Дарю! Любому, кто желает, – она почувствовала, что её снова начинает трясти.

– Да мы тебя по статье, да… – начала Главная и осеклась, вспомнив про трудовую. Женя проговорила ещё более вежливо и спокойно:

– И по поводу моего расчета, не беспокойтесь, Мария Николаевна. Распоряжайтесь, пожалуйста, по своему усмотрению. – Не благодарите, не стоит, – вытирая слезы, опять рассмеялась и нажала отбой.

В такси, набрав Ефимовну, она выслушала от неё все, что та думает о таких профурсетках, кидалах и фитюльках, как она.«Ташосталося? Яка така вожжа под хвост тоби попала!?» – возмущенно кричала в трубку Ефимовна, привычно шмыгая носом. Терпеливо дождавшись паузы, Женя сообщила ей, где оставила заявление вместе с коробкой подарков для нее и Аленушки. В конце абсолютно искренне сказала, что ей будет очень не хватать Катериныи её песен. После чегооткинулась на заднем сиденье и выключила телефон.