Счастливая Женька. Начало

– Замечательное изобретение эти стеллажи! – сколько раз мысленно восклицала Женя, – Пока входящий их обходит, можно успеть выпить, сполоснуть чашку и как ни в чем, ни бывало, с самым невинным видом просматривать сообщения в телефоне. Главная медсестра частенько пыталась их тут застукать, время от времени делая обход, но пока она одолевала хитроумно расставленные, но замаскированные под видом вполне официальных и подотчетных материалов, ловушки времени (именно так, раз увидев их в деле, образно и точноназвала их Женька) все было в ажуре. Её встречала радостная, улыбающаяся, готовая к дальнейшим трудовым подвигам на ниве милосердия и порядка, самая образцовая бригада в мире. При этом овальный стол, минуту назад уставленный напитками и закусками, блестел девственной чистотой. Правда, улыбки у вверенной её заботам команды санитаров, были, чаще всего, довольно натянутые. Вот, например, на днях, Главнаявот так же зашла, но пока добралась, спотыкаясь о ведра и укладки, ничего крамольного не обнаружила. Она нахмурилась, засунула руки в карманы, подозрительно оглядывая санитарную бригаду, размышляя про себя: «Спелись, голубчики… А у Ефимовны, этой языкастой, крикливой хохлушки,толстый мясистый нос покраснел, и фиолетовые жилки на нем стали гораздо заметнее и ярче. – Факт? – спросила она себя и немедленно ответила, – Вне всякого сомнения. А эта новенькая, как её? Женя? Жанна? Уставилась в окно с таким видом, будто собирается прыгнуть. Говорят, она врач-стоматолог, неужели, правда? Вполне может быть, Кирилловна рассказывала, что больные с ней советуются по поводу назначений. Надо будет это прояснить обязательно. Ещё чего не хватало, пусть знает свое место. А разговаривает так, точно снизошла до тебя. А сама-то, господи! Чтоб путное из себя представляла, а то… Если ты нормальный врач, то не пойдешь в санитарки! – заключила она, – Значит морда в пуху, это ясно, – Главная медсестра обводила глазами присутствующих, – Ну, Петька, дубина стоеросовая, с приходом этой…, тут прямо жить стал. Здесь как раз все понятно. Выпивали, конечно, но, что делать, не станешь же шмонать, хотя не помешало бы, думаю много любопытного нашлось бы».

– Так, мои дорогие, – произнесла она строгим голосом, – Вы уже все сделали? Что за сборище посреди рабочего дня? Петр! – садилась она на любимого конька, – Скажи мне, пожалуйста, ты у нас кто? Не дождавшись, как всегда ответа, говорила чуть ли не по слогам, – Ты у нас санитар по сопровождению! Так? Красный и толстый Петр неизменно и с готовностью кивал. – Так – удовлетворенно заключила Главная. – Вот иди и сопровождай! Тебя с ног сбились, ищут. А он тут … сопровождает…неизвестно кого, – добавляла она, глядя на Женьку пронзительным, недобрым взглядом.

– Почему неизвестно, – хохотнула тогда стервоза Ефимовна. – Очень даже известно…

– Катерина Ефимовна! – повысила голос медсестра, – Займитесь, наконец, вашими прямыми обязанностями. Ефимовна, обиженно хмыкнула, проходя мимо Главной, на ходу цепляя ведро, удачно прислоненную швабру и другие невинные, но весьма действенные элементы полосы препятствий и довольно громко при этом высказываясь:

– О то можно подумать, шоты займешься моими прямыми обязанностями. Вот бы хоть раз глянуть, как ты будешь дерьмо отскабливать, да гнойные тряпки менять, командирша херова, – бурчала она, открывая двери.

– Катерина Ефимовна! – закипая, оборачивалась Главная.

– Нэ маю часу, ей-Богу! – вдруг срочно переходила на свой родной язык та, – Обязанности в мэнэ, прямые.