Счастливая жизнь для осиротевших носочков

Не решаюсь убрать волосы в хвост. Отворачиваюсь. Выйдя из уборной, вижу в конце коридора приоткрытую дверь и решаю зайти внутрь – не из любопытства, а потому, что мне нужно тихое местечко, где можно прийти в себя. За дверью оказывается кладовка, заставленная ящиками и коробками. Видимо, именно здесь Саранья с семьей создавала ранголи, которые теперь украшают весь дом. На откидном столике стоят мешочки с цветным порошком и картонные трафареты. На доске мелом нарисованы круги с геометрическими узорами в виде цветов, деревьев и птиц. Просматриваю стопку примеров, взятых с какого-то сайта, и нерешительно замираю. Но сопротивляться невозможно. Сажусь на раскладной стул, беру доску и принимаюсь рисовать. Дверь осталась открытой, и до меня приглушенно доносятся звуки музыки и смеха. Начинаю с павлина и отдаюсь на волю воображения. Кончиками пальцев засыпаю трафарет цветным порошком, рисуя перья. Я настолько погружена в свое занятие, что теряю счет времени и забываю, где нахожусь.

Выхожу из оцепенения, услышав покашливание.

– Прошу прощения. Не подскажите, где здесь…

Поднимаю голову, и мой собеседник обрывается на середине фразы. Обычно невозмутимые голубые глаза наполняются изумлением.

– Привет. Не знала, что ты придешь.

– Прости, я тебя не узнал, – после недолгого молчания говорит Джереми.

Он смотрит на меня странно – так, будто видит впервые, и у меня возникает чувство, что макияж, украшения и необычная прическа здесь совсем ни при чем. Он смотрит на меня так внимательно, что я машинально поправляю сари. Однако спокойнее мне не становится.

– Я искал туалет.

– В конце коридора поверни направо.

Джереми кивает, но не двигается с места. Может, он выпил лишнего? Никогда не видела, чтобы он вел себя так нерешительно… Припоминаю, что Саранья взяла у меня его номер. Интересно, зачем? Чтобы поблагодарить и пригласить на сегодняшний праздник или чтобы предложить куда-нибудь сходить? Может, они встречаются? Внезапно осознаю, что с некоторых пор Саранья почти не рассказывает о своих свиданиях с парнями из «Тиндера».

– Красиво, – вдруг говорит Джереми, кивком указывая на мой почти законченный рисунок. – Не знал, что ты умеешь рисовать.

– Нет-нет, совсем не умею… Это просто павлин.

– Да? А мне показалось, что это феникс.

– Нет, это павлин.

– Как скажешь… Хорошо, тогда увидимся.

С этими словами Джереми выходит из кладовки. Опускаю взгляд на рисунок. Приходится признать, что он прав. Я отошла от первоначального замысла. Синяя птица с расправленными крыльями, окруженная красным, желтым и оранжевым пламенем, очень похожа на феникса. Пожав плечами, кладу руки прямо на середину ранголи и несколькими движениями уничтожаю рисунок, на создание которого у меня ушло столько времени. Синяя птица растворяется в смеси цветов. Феникс не возрождается из пепла. Все это детские сказки. С чувством удовлетворения смотрю на свои синие от порошка руки. Вот какая участь ждет феникса на самом деле. Его поглотит собственное величие: ослепленный своим же светом, он погибнет за то, что считал себя бессмертным; его сожрет пламя, в котором он сжигал других.

К тому времени, как я возвращаюсь в зал, все уже танцуют. Включая Джереми, которого окружили двоюродные сестры Сарании. Они танцуют, красиво двигая руками, отчего браслеты у них на запястьях сверкают и переливаются. Джереми явно чувствует себя не в своей тарелке, но изо всех сил пытается подражать их движениям. Это зрелище заставляет меня улыбнуться. Внезапно Саранья хватает меня за руку.

– Алиса! Куда ты запропастилась?!

– Делала ранголи.

Она закатывает глаза и тянет меня танцевать. Сопротивляюсь, но потом сдаюсь, наклоняюсь ее уху и, пытаясь перекричать музыку, спрашиваю:

– Ты пригласила Джереми?

– Конечно!

– Вы виделись после того, как мы ездили за покупками?

– Да, разок. У одного из моих подопечных был день рождения, нужно было отвезти его в «Комеди Франсез», а у меня больше нет знакомых с машиной! Джереми очень милый.

Не успеваю толком осмыслить услышанное – Саранья втягивает меня в безумный танец под индийский рэп, которому хором подпевают все гости. Старательно повторяю замысловатые движения, которые всем остальным удаются с небывалой легкостью. Дискошар озаряет разноцветные сари светлыми бликами. У меня такое ощущение, словно я попала в мюзикл. Смотрю на людей вокруг и поражаюсь радости, которую излучают их лица. Когда у меня в последний раз было это чувство легкости? А это желание танцевать?

– Джерем! – зовет Саранья и, похитив Джереми у своих двоюродных сестер, тащит его к нам. – Ты двигаешься неправильно! Сосредоточься!

– Из-за тебя я выпил лишнего, – стонет он. – У меня ноги заплетаются!

Саранья медленно показывает Джереми движения. Он наблюдает за ней с добродушно-насмешливой улыбкой, от которой у него в уголках глаз появились морщинки.