Счастливая звезда графини Анны

Он провел губами по ее лебединой шее, потом положил руку ей на грудь и почувствовал, как от его прикосновения набухает сосок. Она вся горела от желания, ее дыхание согревало ему лицо. Пальцы впились ему в плечи, еще немного – и порвется рубашка…

Подняв голову, он снова завладел ее губами, на сей раз более страстно и требовательно. Он совершенно потерял голову. Она прижалась к нему всем телом, и лишь тонкий слой шелка не давал ему войти в нее. Ему хотелось взять ее, сделать своей и никогда не отпускать. Захотелось отнести в постель и заниматься с ней любовью до утра всеми известными ему способами. Потом ему захотелось, заключив ее в объятия, усадить в карету и увезти в свой охотничий домик в Шотландии, вдали от всего и от всех.

Стук в дверь мгновенно отрезвил обоих. Они отпрянули друг от друга. Литтон заметил, как она вцепилась в спинку дивана, чтобы не упасть. Аннабель разомкнула припухшие от поцелуев губы. Она словно находилась в трансе, как будто понятия не имела, что сейчас произошло; грудь высоко поднималась и опускалась.

Кто заявился сюда в такой час? Когда дверь открылась, слуга объявил о приезде Орельяна де ла Томбера. Тот сразу же вошел, снимая на ходу шляпу.

Аннабель густо покраснела и отвернулась. Литтон понимал, что друг прекрасно понял, что тут происходило. Льян никогда ничего не пропускал, свидетельством чему стали его первые слова:

– Я обогнал двух женщин, которые явно направляются сюда. Они будут с минуты на минуту.

Аннабель склонила голову и поспешно вышла. Ее спальня находилась напротив. После ее ухода в комнате воцарилось неловкое молчание.

– Полагаю, это была мисс Смит? Надеюсь, ты был благоразумен; она явно не из тех, кто способен смириться с несерьезными отношениями… Кажется, раньше здесь жила Сьюзен Каслтон?

Литтон выругался; он не мог солгать, но не мог и сказать правду. Он уже не понимал, что хорошо, а что плохо. Какие у них отношения? Просто интрижка, непостоянный союз или помолвка, которая может длиться всю жизнь или даже дольше? Впервые за долгое время он лишился дара речи.

Реакция Аннабель привела его в замешательство. Прежде он ни с одной женщиной не терял самообладания так быстро и не воспламенялся всего от одного поцелуя. Он не знал, что и думать.

– Наверное, мне лучше уйти.

– Я провожу тебя.

Льян выглядел озабоченным, но Литтон был так обескуражен, что не возразил.

Вскоре они вышли черным ходом, чтобы не столкнуться с теткой и подругой Аннабель.

– Торн, что у вас там произошло?

– Сам не знаю. Я поцеловал ее, и мир перевернулся.

Друг расхохотался, приведя его в замешательство.

– Когда я познакомился с Вайолет, я видел только идущий от нее свет. Что ты чувствуешь, когда целуешь Кэтрин Дроморн?

– Мы с ней не целовались.

– Что? Ни разу?

– Мне не хотелось.

– Что ж, Торн, вот тебе и ответ.

Выйдя на свежий воздух, он мало-помалу приходил в себя.

– Льян, не понимаю, на что ты намекаешь?

– В самом деле не понимаешь? В таком случае подумай, Торн, и в конце концов поймешь. Кстати, у меня для тебя есть новости. Поэтому я тебя и разыскал. Я слышал, что Сьюзен Каслтон стала новой любовницей лорда Хантингтона.

Услышав это, Литтон помрачнел.

– Надеюсь, она понимает, во что ввязывается.

– Может быть, и понимает; ходят слухи, что они знакомы довольно давно. В семье Теннант-Смайта смешалось хорошее и дурное. Судя по всему, его бабушка – женщина достойная, но ее дети, по слухам, были совсем на нее не похожи.

– Насколько я помню, отец Хантингтона частенько пускал в ход кулаки?

– Его тоже звали Альбертом, и он славился своей вспыльчивостью. Видимо, в детстве Альберт-младший не раз попадал отцу под горячую руку; возможно, этим объясняются его многочисленные недостатки.

– А второй ребенок? Дочь, кажется?

– Мне ничего не удалось о ней выяснить, хотя я знаю, что ее звали Элизабет; судя по всему, она исчезла с лица земли. После кончины старого графа его родные жили в Хайвике довольно уединенно. Если не считать Альберта Теннант-Смайта, лорда Хантингтона, они нечасто появляются в обществе.

– Бабушка недавно написала мне. Попросила разрешения выкупить жеребца, которого ее внук проиграл мне в карты на балу у Дервентов. Она намекнула, что внук не имел права играть на жеребца, потому что он ему не принадлежал.

– И как ты поступил?

– Вернул ей жеребца. Не требуя платы.

– Очень великодушно с твоей стороны, хотя, возможно, твой поступок лишний раз напомнил всему свету о глупости ее внука.

Литтону показалось, что он попал в паутину и ничего не может поделать. В последнее время его жизнь сильно изменилась. Повсюду какие-то тайны… и в центре тайны как будто всегда оказывалась Аннабель Смит. Его тревожило и что-то сказанное Орельяном. Он тяжело вздохнул.

– Ты сказал, когда ты впервые встретил Вайолет, ты видел только окруживший ее свет. Что ты имеешь в виду?

Орельян остановился и развернулся к другу.

– Я понял: в ней есть что-то, что меня привлекает, и более сильного чувства я никогда раньше не испытывал. Я ничего не мог с собой поделать… Она поразила меня в первые же секунды нашего знакомства. Я испытал нечто неописуемое.

– Проклятье!