Счастливчик

«Я не могу без Катажины. Мне всю жизнь везло, но сейчас счастье меня покинуло. Мне теперь уже не выкарабкаться. Зачем только эти двое вообще меня вытащили из реки». Неловким движением он сбросил стакан и бутылку на пол. Звон бьющегося стекла на мгновение доставил ему какое-то облегчение, он смотрел, как на ковре растет темное пятно, а потом зарылся в кровать, натянув одеяло на голову. Через приоткрытое окно доносилась барабанная дробь дождя по жестяному подоконнику, какие-то неясные отголоски жизни улицы. И прежде чем ушло сознание, он много раз повторял один и тот же вопрос: «Что дальше, Михал Горчин, что дальше?..»

— Ну что, товарищ редактор, так ты никуда и не поехал? — Юзаля со смехом похлопал по плечу Валицкого. При виде старика лицо Стефана смягчилось, но было видно, что он чувствует себя неловко, его явно смущала эта встреча.

— Не поехал, — сказал Валицкий. — Останусь до конца. Я уже порядком знаю об этом деле.

— А я, честно говоря, ничего определенного.

— Вот и хорошо, то есть я хотел сказать — нормально, — понравился Стефан, — потому что тут все такие дела, которые вас, как шефа партийного контроля, не должны интересовать: Это очень интимная история, понимаете, — добавил он раздраженно, а потом, покачиваясь, засунул руки в карманы брюк, глядя куда-то поверх головы Юзали в сторону костела, начал декламировать:

Мы выходим из гипсовых скорлуп
      на край ночи,
чтобы путешествовать до рассвета
      в незаконченном диалоге.
Над нами только небо —
      ночная западня…

Он поколебался.

— Черт, забыл дальше.

— Вот потеха, — тихо засмеялся Юзаля. — Читаете мне на улице стихи. И к тому же ни на что не похожие. Видно, что вы уже немножко на взводе…

— Немножко, — признался Валицкий. — Этот городок меня погубит. — Он засмеялся. — Я остался, потому что хочу увидеть Горчина. Ничего больше, просто посмотреть ему в лицо. Я и сам как следует не знаю, зачем мне это нужно, но я должен его увидеть. А потом мне бы только сесть в машину и никогда больше сюда не возвращаться. Даже если бы здесь родилось пятеро близнецов или было совершено преступление века… Я переехал в Н., дорогой товарищ председатель, чтобы спокойно устроить себе жизнь. И не дам себя впутать в какую-нибудь историю, черт возьми.

— Я еду в громаду[7] Осины. Если хотите немного проветриться, то пожалуйста, — сказал спокойно Юзаля, как будто бы весь этот поток слов прошел незамеченным мимо его ушей.

— Нет, спасибо. Немного поброжу по городу. Я ни на что не гожусь и возьму себе на сегодня отпуск. — Он пожал руку Юзале и, как будто бы боясь, что председатель и дальше будет настаивать на совместном выезде, быстро пошел вперед.

Час назад Валицкий проводил Катажину на автобус. Пассажиров было мало. Погрузив багаж, они вышли из автобуса, у которого в Злочеве была длительная стоянка, почти двадцать минут. Пассажиры смотрели на них с удивлением.

— Почему вы плачете? — Он со злостью вытащил платок и вытер ей лицо.

— Вы не должны были меня провожать. Зачем вам видеть мои глупые слезы?

— Еще раз повторяю, что вы делаете большую глупость. А может, даже еще хуже. Нет, я не могу этого понять, хотя иногда вами и восхищаюсь. Видимо, за свои тридцать лет я не дорос до понимания таких вещей.

— Я не могу иначе, — повторяла она уже какой раз подряд. — Не могу.

— А вы разорвите билет и возвращайтесь домой.

— Мне некуда было бы даже вернуться, — улыбнулась она сквозь слезы. — Я предусмотрительно все ликвидировала.

— У вас здесь есть родители, ваш настоящий дом.

— Нет, неправда. У меня уже нет ничего общего с ними. Они меня по-своему любят, но благодарят бога, что я уезжаю. Я столько неразберихи внесла в их жизнь, а они желают только спокойствия… Вы знаете, я как-то к вам привязалась за эти несколько дней. — Она вдруг переменила тему. — Почему так получается, что вдруг кому-то чужому говоришь о себе все, а не можешь найти слов для близкого человека.

— Я всегда возражал против такого доверия. Там, в парке, вы помните… Я догадываюсь, почему так случилось.

— Почему?

— Чтобы я ему рассказал… Почему вы молчите?

— Я об этом не думала.

— Верю, но так получилось. Ну ладно, если смогу, то я попробую.

— Кондуктор идет, — сказала она как бы с облегчением и вдруг судорожно схватила его за руку: — Спасибо, делайте, как хотите, спасибо…

— До встречи в Н.! — крикнул он вдогонку, когда она стояла уже на подножке автобуса. — Мы должны еще когда-нибудь поговорить.

Автобус описал дугу по площади. Валицкий непроизвольно поднял руку вверх, но сразу же спрятал ее в карман. Неподвижное, бледное лицо Катажины исчезло, как будто его сдул ветер, машина свернула в боковую улицу.

Он пошел в сторону парка, бессознательно выбрав направление, как будто бы какая-то сила тянула его на место вчерашнего разговора. Стефан уже знал, что сегодня ему не уехать из Злочева, что он должен ждать.