Счастливчик

…Мокрые волосы, их выжимают резким движением рук — это уже Тари. Она сидит в нем, точно заноза, загнанная под кожу. Я ее жажду, как сочный плод, как родниковую воду в жару, — лишь бы пить, стоя на четвереньках, погружая все лицо, студить лоб до потери сознания, до полного помрачения рассудка.

— Еще один перевал — и будет видна деревня, — повернулся к нему майор. — Удивляюсь, как это ты можешь спать! Чертова дорога, душу из человека вытряхивает.

Автомобиль несся, подпрыгивая на камнях, — вдруг майор пригнулся, и короткая очередь полетела в небо. Из-за вала, окаймлявшего поле, поднялась темная туша и помчалась по рисовой стерне. Вид у буйвола был грозный. Он остановился, выставив рога, принюхиваясь.

— Хорошо, что я вовремя заметил, — разразился смехом майор.

— Вижу, что-то черное высовывается из травы… Конечно, первая реакция — подавить, прижать их носом к земле… Выстрелить первым.

— Хорошо, что ты не попал, — облегченно вздохнул Маляк. — Это было бы воспринято как объявление войны… Нам уже не было бы смысла ехать дальше.

— Да, этого буйвола они бы нам не простили, — подтвердил Коп Фен.

Теперь и второй буйвол поднялся и побежал под прикрытие вала. С неожиданной ловкостью оба взобрались на лежащее выше поле, всхрапывая перескочили через вал и галопом помчались к густым зарослям на склоне холма.

— Вот это реакция, — показал Роберт на убегающих буйволов, которые, закинув головы, раздирали частый кустарник, погружаясь в густые ветви, как в воду. — Они тоже знают, что такое война.

— Буйволы проверили, кто стреляет, — поправил его Коп Фен, — самого выстрела они не боятся. А вот когда почуяли запах мундиров, бензина, то поняли, что мы не здешние.

— Остановись, — приказал майор, привстав и не сводя глаз с кустарника. — Беги, Коп Фен, отрежь ему путь, если вздумает удирать. Раз есть буйволы, должен быть и пастух, — сказал он Маляку. — Видно, притаился — человек все же умнее животных. Знает, что пуля догонит.

— Так ведь мы же не будем стрелять.

— Конечно, нет. Но откуда он может знать, кто приехал? Солдаты не любят неожиданностей. Сначала выстрелят, а уж потом идут выяснять, кто там лежит, свой или враг. Впрочем, это тоже никогда не известно: крестьяне переходят то на одну, то на другую сторону. Сегодня они с нами, — все зависит от обстоятельств.

Они выскочили из автомобиля, внимательно следя за тем, как, пригнувшись, с автоматом в руке, бежит вдоль насыпи Коп Фен. Вот он наконец остановился, затем пошел не спеша, вот уселся на корточки и заговорил с кем-то невидимым, притаившимся за валом, поросшим кустиками сухой травы.

— Есть, — кричит Коп Фен торжествующе, помогая выбраться на тропинку какому-то парнишке и придерживая его за воротник расстегнутой рубахи.

У пастуха наполовину выбритая голова, худые ребра торчат под желтоватой кожей, ходят ходуном, руки висят, как у тряпичной куклы. Раскосые глаза испуганно бегают по сторонам. Он позволяет себя вести, семенит босыми ногами в широких темных штанах, завернутых выше колен.

Коп Фен подводит его к автомобилю, и парень садится на корточки, зажав руки между коленями.

— Как тебя зовут? Не бойся, мы ваши друзья. Поедешь с нами в деревню, — объясняет ему майор.

Мальчишка молчит, на бритой голове видны розовые струпья лишая. Он сидит съежившись, точно в ожидании удара.

— Не понимает, — нахмурился Коп Фен.

— Понимает, только отвечать не хочет. В таких случаях лучше всего молчать. Неизвестно, какие вопросы тебе будут задавать, — вдруг своих выдашь и окажешься изменником. Лучше уж притворяться немым, — спокойно рассуждал Сават. — Лезь в машину, — приказал он.

Мальчик послушно уселся на полу между сиденьями. Майор закурил и подал ему зажженную сигарету, паренек взял ее с опаской, но тут же затянулся и, выпуская дым, зажмурился от удовольствия. Мальчик смотрел на поле, как будто из окна мчавшейся машины оно казалось совсем иным. Потом он поднял голову и с любопытством уставился на пулемет: металлические ленты, туго набитые патронами, извивались как огромные змеи, скрежеща гильзами.

Все время, пока они ехали под гору, майор, не глядя на мальчика, что-то объяснял ему на языке мео. Парнишка чесал свои заскорузлые ступни и, наклонив голову, посасывал спрятанную в руке сигарету.

— Переведи, — толкнул локтем Маляк Коп Фена, — что он ему объясняет?

— Да ничего особенного, — засмеялся тот. — Майор говорит, что мы приехали посмотреть, хватает ли им в деревне соли, а если нет, то они могли бы ее у нас получить. Соль здесь в цене, без нее зоб растет. Соль — это лекарство. Она тут дороже денег, на соль все можно выменять.

— А как ее хранят?

— Сейчас это просто, потому что сушь, а вот когда начнутся дожди… Соль пьет воду из воздуха, ест металл. Лучше всего держать ее в бутылке. Или в бамбуковой трубке над костром, чтобы не размокла.

Они въехали на вершину перевала. Впереди открылись две долины, даль была затянута голубоватой дымкой, горы и поля покрыты каменистыми оползнями — точно тронуты лаком. Джунгли спускались по склонам тяжелыми натеками гнилой зелени, множество птиц кружило над верхушками деревьев.