Счастливчик

— Разрешите, я вам помогу? — Сташек поддержал плащ. Девушка даже не поблагодарила.

— Сердишься на меня?

— Я не переношу, когда кто-то валяет дурака, да еще за мой счет. До свидания, пан курсант.

Она вышла и хлопнула дверью. Соляк побежал следом, вспомнил о фуражке, вернулся и догнал девушку только на перроне, где она ждала электричку. Они стояли молча, так же молча сидели рядом в вагоне. Когда поезд подъехал к Вжешчу, девушка встала.

— Пока, мне здесь выходить.

— Можно я тебя провожу?

Девушка пожала плечами. Сташек выскочил за ней из вагона. Улицы были пусты, светало, с моря тянуло бодрым холодком.

— Тебе не холодно? — спросил он.

— На мне плащ.

— Ты еще на меня сердишься?

— Разве это важно?

— Для меня очень.

Девушка остановилась.

— Слушай, а ведь я даже не знаю, как тебя зовут…

— Сташек.

— Аня.

Она непроизвольно протянула руку. Сташек пожал ее и больше уже не выпускал из своей. И снова, как тогда в зале, девушка не вырвала ее. Шли в молчании. Потом Аня остановилась перед небольшим домиком, который был похож на соседние как две капли воды.

— Вот здесь я живу.

— Аня, знаешь, почему я так глупо себя вел там, на вечере?

— Неважно почему, важно, что это было глупо.

— Из-за этого верзилы, который тебя обнимал и целовал твои волосы. Ему повезло, что я сидел на эстраде.

— А что бы ты ему сделал?

— Ничего особенного, просто он получил бы по заслугам.

— А может, он имеет на меня какие-нибудь права?

— Не понимаю.

— Это был мой парень. Жених. Понимаешь?

— Ну, тогда дело другое. Так я пойду, до свидания, Аня.

— До свидания.

Как на занятиях по строевой подготовке, он резко повернулся и пошел по направлению к вокзалу.

— Сташек! — Он остановился. Аня, запыхавшись, подбежала к нему. — Это тебя нужно было как следует побить, эх ты, горячка! — Она встала на цыпочки и поцеловала ошеломленного парня в губы.

7

Зазвонил телефон. Он поднял трубку и узнал голос командора Скочека.

— Соляк?

— Так точно, товарищ командор.

— Как ты себя чувствуешь, что с рукой?

— Да вот сейчас собираюсь идти в амбулаторию. Срослась нормально, а это самое главное; где-то в середине месяца обещают снять гипс.

— Так или иначе, но время еще есть… Ну, да главное, чтобы со здоровьем все было в порядке. Слушай, Соляк, ты говоришь, что собираешься идти в амбулаторию?

— Так точно.

— Ну, раз ты идешь в эту сторону, то, может, зайдешь ко мне на минутку?

— В какое время я должен быть?

— Как освободишься в этой своей амбулатории, я все равно сегодня целый день сижу в штабе.

— Слушаюсь, товарищ командор.

— Ну, привет.

В трубке послышались короткие гудки. Соляк подержал ее еще какое-то время в руках, а потом медленно и осторожно положил на место.

«Морус» после перехода из Уйсьца на базу был переведен в резерв первой категории и поставлен в док на ремонтной верфи. Команда вместе со специалистами с верфи занялась ремонтом и проверкой корпуса, аппаратуры, вооружения и остального оборудования. Капитан Соляк все время был в курсе того, что происходит с его кораблем, потому что почти каждый день кто-нибудь из команды приходил к нему домой или просто звонил по телефону. Чаще всего к Соляку заходил Линецкий, а звонил Сломка, который советовался со своим командиром по разным вопросам, и не только относящимся к ремонту.

Соляк даже перед Анной старался не подавать вида, как он скучает по кораблю и его команде. Однако с момента выхода из больницы он еще не был на «Морусе». Как раз сегодня Соляк собирался поехать на верфь, по этому помешал неожиданный телефонный звонок командора Скочека. Что ему нужно? А может, комиссия уже закончила работу? Интересно, что она решила…

В амбулатории, которая размещалась на территории военного порта, пациентов было мало. Хирург постучал по гипсу, велел пошевелить несколько раз пальцами и, как обычно довольный своей медициной, сказал, что все идет очень хорошо.

— Так когда же, пан доктор, будем снимать гипс?

— Гипс? Снимем, снимем, капитан, уже недолго осталось. А что, зудит рука?

— Особенно ночью; я уж думал, что не выдержу и тресну гипсом о радиатор отопления, — ведь это хуже, чем боль.

— Ага, это свидетельствует о том, что у вас все прекрасно заживает. Так… Сегодня среда, прошу вас зайти ко мне в понедельник.

Соляк шел по бетонной набережной в сторону серого здания штаба дивизиона. С моря тянул холодный, сырой ветер, от которого лицо становилось мокрым. Соляк поднял воротник куртки, пытаясь заслонить шею и голову. Дни, проведенные в постели, давали о себе знать: он еще неуверенно чувствовал себя на ногах, а время от времени у него кружилась голова. Мимо проходили знакомые офицеры и старшины, отдавали ему честь, он кивал им головой, улыбался и показывал на прикрытую полой куртки, висящую на перевязи руку. Чувствуя, что по дороге можно встретить кого-нибудь из своего дивизиона, Соляк специально сделал крюк, чтобы не проходить мимо знакомых кораблей, часть из которых стояла у мола. Но это не помогло. Он завернул за угол склада и прямо наткнулся на Фредека Трояна.

— О, кого я вижу!

— Привет, Фредек.

— Как живешь, потерпевший кораблекрушение?

— Как видишь, изображаю из себя инвалида.