Счастливчик

— Минуточку. Прежде чем мы его пригласим, нужно самим прийти к какому-нибудь выводу. — Адмирал сел и отложил трубку. Какое-то время он молчал, машинально складывая бумаги, потом начал говорить медленно, отчетливо произнося отдельные предложения и даже слова: — Из того, что мы сегодня услышали, случай с «Морусом» и с его командиром следует разделить на две фазы. Первая началась с выхода «Моруса» из района учений до того момента, когда Соляк решил продолжать рейс, несмотря на то что шторм превысил установленный предел прочности кораблей этого класса. При этом мы должны помнить, и здесь я согласен с командором Полецким, что Соляк тогда находился не в открытом море, а держался у берега и имел возможность и право зайти в ближайший порт. Оперативный дежурный — это вопрос другой, впрочем, мы к нему еще вернемся. Я также согласен с Полецким в том, что командир корабля должен не только умело оценивать изменившуюся обстановку, но и вовремя принимать решение, хотя бы для того, чтобы избежать неприятных последствий. — Довольный Полецкий поудобнее устроился в кресле. Адмирал продолжал: — Вторая фаза начинается в момент, когда шторм усилился. Подтвердил ли Соляк в этой ситуации те качества, которые должен иметь командир корабля? Соответствовала ли скорость корабля состоянию моря, хорошо ли он подготовился к шторму? По материалам комиссии, а особенно по записям в корабельном журнале следует, что на этот вопрос можно ответить положительно. Но и потом его решение, правда принятое с опозданием, о том, чтобы все же войти в Уйсьце, борьба за живучесть корабля, вход в порт на глухом и слепом корабле — эту вторую фазу следует оценить очень высоко. Поздравляю вас, товарищи, — адмирал обратился к Марианскому и Скочеку, — с прекрасным кораблем и мужественной командой. И, несмотря ни на что, с отличным командиром. Был ли шквал? Солидная штормовая волна такой силы тоже может много бед наделать. Но поскольку люди, разбирающиеся в метеорологии, не исключают такой возможности, будем считать, что «Морус» попал в шквал. Подводя итог сказанному, я за то, чтобы оставить капитана Соляка на корабле. — Тут уже повеселели Скочек и Марианский. — В общем, все случившееся должно стать для него большой школой, и если он офицер думающий, то сделает для себя соответствующие выводы. И мы в штабе должны для себя сделать выводы, так сказать, общего характера. Прежде всего это касается выносливости малых ракетных кораблей. Оказалось, что этому кораблю можно полностью довериться даже в самых трудных условиях. Необходимо этот факт всесторонне популяризировать. Показать, на что способна мужественная и дружная команда, что может совершить сплоченный, сознающий свои задачи, хорошо обученный коллектив даже в таких необыкновенных, непредвиденных обстоятельствах. Конечно, нужно обратить внимание на предупреждение таких ситуаций, на большую слаженность оперативной службы с кораблем. Ну так что же, давайте посмотрим на этого Соляка? — Адмирал снял телефонную трубку: — Пани Катажина, попросите ко мне капитана Соляка.

Услышав слова секретарши: «Хорошо, пан адмирал», Соляк словно почувствовал, что речь идет о нем. Он встал. Секретарша улыбнулась и кивнула на обитую коричневой кожей дверь кабинета:

— Адмирал вас приглашает. Не волнуйтесь, у него хорошее настроение.

Соляк был благодарен ей за эти слова. Он поправил мундир, нервно коснулся галстука и громко постучал в блестящий никель дверной ручки.

— Входите! — скорее почувствовал, чем услышал, он.

Соляк открыл дверь и переступил порог. Адмирал с серьезным, но приветливым лицом встал из-за письменного стола и направился в его сторону.

— Гражданин адмирал, капитан Соляк, командир малого ракетного корабля «Морус», по вашему приказанию прибыл.

Адмирал, глядя ему прямо в глаза, протянул руку:

— Как здоровье?

— Спасибо, гражданин адмирал, уже все в порядке.

— Какая была сломана рука?

— Правая.

— Видно, что действительно в порядке, до сих пор чувствую ваше пожатие. — Адмирал улыбнулся, разминая свою правую руку. — Садитесь, капитан. — Указав на стул рядом с командором Полецким, адмирал вернулся на свое место.

Соляк в этом кабинете был впервые: большой письменный стол в гданьском стиле, длинный стол для совещаний, небольшая библиотека, радиоприемник, несколько телефонов, государственный герб, картина с морским пейзажем, толстый ковер, монотонное тиканье стенных часов, высокие окна, полные света. Адмирал внимательно смотрел на Соляка.

— Вы, видимо, догадываетесь, капитан, — медленно сказал он, — что мы здесь говорили о деле «Моруса». Правда, наша беседа немного затянулась, простите, что вам пришлось ждать. У меня к вам несколько вопросов. Первый: мог ли «Морус» избежать того, что случилось?

Вопрос был серьезный. Соляк даже опешил, тем более что в этот момент он заметил встревоженный взгляд командора Скочека. Марианский смотрел в окно, Полецкий опустил очки на нос и всматривался в капитана, словно впервые его увидел. Адмирал играл погасшей трубкой и ждал. Соля к проглотил слюну.