Счастливчик

Далеко, где-то очень далеко, раздался сухой треск выстрелов. Мео замерли и, приложив ладони к ушам, напряженно вслушивались. Это были далекие автоматные очереди «Да, это автоматы. Значит, они наткнулись на солдат Патет Лао», — с облегчением вздохнул взволнованный Маляк.

Прошло довольно много времени, прежде чем воины вернулись. Трое из пятерых. Роберт был в восторге. Один, раненный в плечо, размахивая руками и не обращая внимания на кровь, сочащуюся из ран, стоял на коленях перед вождем и о чем-то шепотом ему докладывал.

Поднялась суматоха. Завыла, захлебываясь от плача, какая-то старуха. Жаба подскочил к ней и испачканной в крови ладонью зажал рот, приказывая молчать.

Все тут же встали и направились вверх по крутому склону, углубляясь в чащу.

У Роберта перехватывало дыхание, сердце работало с перебоями. Его тащили, крепко держа под руки. Вшивый оборачивался, смотрел на него с гнусным вожделением. Уши. Он держал в руке длинный нож, потемневший от сока срезанных ветвей. Уши… Продержаться, из последних сил продержаться. Карабкаться, подтягиваясь, цепляться, несмотря на связанные руки, за лианы. Робусь, береги себя.

Он снова украдкой разбрасывал обрывки бумаги. Берегу, берегу. Обозначу путь, которым бегут мятежники.

Быстро, не останавливаясь, мео преодолели голую вершину горы и спустились вниз. Из-под ног поднималась коричневая пыль, запах грибов бил в ноздри.

Куда меня занесло? Ведь это захламленный чердак. В этом мутном от пыли воздухе можно задохнуться. Над головой нависла раскаленная железная крыша.

Неожиданно перед ними открылся обрывистый склон горы, на котором белели мертвые поваленные деревья. Ниже, красным полукругом, до ужаса близко, бежала дорога.

Теперь надо от них оторваться. Когда они будут перебегать через дорогу, я спрячусь в кусты, вползу под терновник, затаюсь там… У них есть собаки, меня найдут. Видно, им что-то грозит, если им приходится спасаться бегством. Значит, у меня есть шанс. Чертова нога, — он взглянул на раздутую опухолью окровавленную штанину.

Услышав гул автомобилей, мео, готовые скрыться, прижались к стволам деревьев; свист заставил собак замереть у ног хозяев.

Вшивый встал рядом, намотал на руку веревку, обнял пленника рукой, острие ножа упиралось Маляку в живот.

Два грузовика выскочили из-за поворота, кузова были без навесов, Роберт видел солдат, сидящих за мешками, набитыми песком, с торчащими стволами карабинов. Роберта охватила дрожь. Выцветшие гимнастерки, смуглые лица. Так близко — стоит только крикнуть, броситься вниз по покрытому травой склону, покатиться, лишь бы только поближе к дороге… Не дави так, сукин сын. Острие кололо через рубашку. Они не услышат — гудят моторы, скрипит кузов грузовика, какой-то вопль из джунглей, голос, размытый эхом, не похожий на человеческий. Нет, я не буду кричать. Это не поможет. Не дам вспороть себе живот.

Он обмяк, выпустил из легких воздух. Острие перестало колоть. «Это не Вшивый, это я сам напирал на нож», — понял Роберт.

Горячее, нечистое дыхание парня обдавало ему ухо. Грузовики в клубах пыли поднимались вверх, один за другим скрываясь за деревьями. За поворотом гул моторов оборвался, и Роберту на миг показалось, что машины остановились, что вот сейчас выскочат солдаты.

Но Жаба помахал широко раскинутыми руками, и мео толпой, опережаемые собаками, начали сбегать по открытому склону.

Вшивый дружелюбно подтолкнул его, помог вылезти на дорогу. Вид ее вызывал у Роберта тоску. Они бежали последними. Роберт выхватил из сумки блокнот и, нагнувшись, опустил его в красную пыль. И снова их поглотили джунгли. Пластмассовая обложка наверняка поблескивает в пыли. Водители зорко следят за дорогой, боятся мин. Найдут, обязательно обратят на нее внимание.

Борясь с путаницей вьющихся растений, в которых Вшивый прорубал проход, Роберт, хромая, взбирался, тащил груз безжизненной ноги, пот жег глаза, солью оседал на губах. Самый простой текст по-французски. Ведь я мог это сделать еще утром, на привале. Мог написать: «Маляк, журналист из Польши, штаб Савата из Патет Лао. Мео тащат меня на юг. Спасите». Нет, это слишком длинно, лучше — «Маляк от Савата. Ранен». Только поймут ли они, что это значит? Лучше будет: «На помощь».

Роберт упал на колени, перевел дыхание.

Как солнце палит. Я тащу на спине солнце. Кто поверит? Человек — сильное животное, просто страшно, сколько он может выдержать.

Прямо возле его лица босые, словно отлитые из чугуна ступни, выше — икры, обмотанные коричневой веревкой; жилистая, покрытая смолой рука сжимает черный нож. Что он хочет? Это Вшивый… Чего ты дергаешь? Знаю, что надо встать. Я пойду, только дайте пить.

— Пить! — хрипло кричит он.

— Пить, — повторяет парень с улыбкой и показывает вверх, в густую чащу.

Уцепившись за лиану, Роберт со стоном встает, взбирается на скалистую площадку.

Упругие ветви, которые отталкивает идущий впереди Вшивый, хлещут, обжигая; на голову капают пиявки.