Счастливчик

Оставшись один в новой стране, новом городе, с новой работой, в новой квартире и с новым стулом, я также выбрал себе новое имя. Гильдия киноактёров США запрещала повторные сценические имена в своих рядах, а судя по списку, у них уже был один Майкл Фокс. Моё среднее имя — Эндрю. Но «Эндрю Фокс» или «Энди Фокс» мне не подходили. «Майкл Эй. Фокс» звучало ещё хуже. Слово «фокс» с недавних пор стало синонимом привлекательности (не слишком ли самонадеянно?). А ещё это звучало слишком по-канадски — Майкл Эй. Фокс — но может быть я был чересчур щепетилен. Затем я вспомнил об одном из моих любимых актёров, Майкле Джей Полларде, сыгравшем простодушного сообщника в «Бонни и Клайд». Так я остановил свой выбора на «Дж», и временами отвечаю интересующимся людям — они могут выбрать любой из этих вариантов: «Jenuine» или «Jenius» любой из этих вариантов: «Jenuine»[26].Таким образом каждую ночь того лета, а скорее каждое утро я отмечался в графике съёмок как Майкл Джей Фокс. Верный своему названию фильм «Полуночное безумие» снимался практически исключительно по ночам на протяжении всего шестинедельного периода. Коктейль из поздних ночей и молодых актёров придавал обстановке непринуждённость вечеринки. По крайней мере, у нас было несколько смешных моментов — как нам казалось, на несколько больше, чем их было в фильме. Но лично я был счастлив находиться там. Ну и что с того, что приходилось работать по ночам на заведомо проигрышном проекте? Зато он оставлял мне свободные дни для прослушиваний на более удачные.

Переполненный решимостью остаться в Эл-Эй, я принялся стаптывать ботинки в поисках нового заработка. К началу осени я оседлал уже третий после «Безумия» проект. Беда была в том, что все они не были художественными фильмами. К нескольким фильмам я подобрался довольно близко, особенно к «Обычным людям», ожидая звонка для встречи с режиссёром. Но, наверное, Роберт Редфорд не был мной впечатлён: на протяжении всего прослушивания он вычищал зубы зубной нитью. Следующей роли на большом экране пришлось ждать до 1981 года в фильме с казавшимся тогда футуристическим названием «Класс 1984». После него «Полуночное безумие» выглядело как «Касабланка». А до того времени я успел появится в эпизодах «Семьи» и «Лу Гранта», а в сентябре на постоянной основе устроиться в «Палмерстаун, США» — межсезонный проект «Си-Би-Эс» из восьми часовых серий. Уолтонеска по тону, драма, хроника жизни и дружбы двух семей — белой и чёрной, живущих в сельской местности Теннеси 30-х годов. Приступив с неохотой, в дальнейшем я вложил в шоу достаточно сил, благодаря стараниям его создателя Алекса Хейли и продюсера Нормана Лира. В качестве бонуса южный гнусавый говор, который мне надо было изобразить, играя недалёкого, но благонамеренного сына городского бакалейщика, помог сгладить выделяющиеся гласные моего канадского акцента.

Было ещё несколько совсем эпизодических появлений на ТВ-экранах («Охотник Джон», «А вот и Бумер»), в странных узко ориентированных роликах и рекламе («Макдональдс», средство для чистки плитки и сантехники «Тайлекс») и, конечно же, в упомянутом выше, ставшим классикой «Классе 1984». Мои первый лос-анджелесский забег длинною в два с половиной года оказался достаточно успешным. Да, ничего впечатляющего, ни одной выбитой мишени, но мне удалось найти другой путь к призовым наградам.

В таком случае почему я оказался на грани голода, если 1981 год прошёл гладко, а 1982 — вообще прошёлся по мишеням пулемётной очередью?

Наивность могла бы стать отличным объяснением моего осложнившегося финансового положения, но больше здесь уместно слово «глупость». Отсюда вытекает предостерегающий урок. Когда я впервые приехал, словно заблудшая овечка, вокруг появилось множество опытных лесных обитателей, которые рады были предложить свои наставления в обмен на часть моего заработка. Я не считаю их плохими, но и не думаю, что они просыпались каждое утро с одной мыслью: «Чем же мне сегодня помочь Майклу?» Единственным злобным существом был монстр, которого я создал сам, привёз его с собой из Канады и оказался заперт вместе с ним на кухне.

НИКАКИХ АБСОЛЮТОВ

Первое время, проведённое в Эл-Эй, было бурным, но мне было восемнадцать, и я был далеко от дома. Я всегда был благодарен друзьям и родственникам, навещавшим меня в Калифорнии. Коди пробыл у меня неделю, и среди прочего мы пробрались через поросшие кустарником холмы перевала Кауэнга-Пасс к слову «Голливуд». Там мы залезли на гигантскую последнюю букву и сделали серию фотографий друг друга. Отдельно от всех приезжала моя девушка Диана, и, перед тем как вернуться обратно, уже строила планы о новой поездке: так было каждый раз, пока мы не стали жить вместе. Все мои гости выражали одно и то же беспокойство: в то время, как я заботился о своей карьере, похоже, не очень-то заботился о самом себе.