Счастливчик

— Помню, спросил вас, каким образом тремор вредит вашей жизни, какие трудности вносит в повседневные дела. Вы ответили, что участвуете в телевизионном шоу и вам нужно скрывать тремор от зрителей. Скажу вам честно, что я думаю: не нахожу эту причину особенной. Подумал — и что такого? Это же ТВ-шоу. Возможно в следующем году его заменит другое.

Этим ТВ-шоу, естественно, был «Суматошный город», к тому моменту подобравшийся к концу второго сезона. Во многих отношениях это был тот самым ситком, к которому я мечтал вернуться после Новой Зеландии. По возвращении домой, до меня дошла пара слухов от старых друзей по кинобизнесу, посвящённых в мои планы вернуться на ТВ. Одним из них был Джеффри Катценберг, бывший глава «Парамаунт» и «Дисней», а также один из основателей «Дримворкс» наряду со Стивеном Спилбергом и Дэвидом Геффеном. Джеффри позвонил и сказал, что для меня появилась фантастическая возможность поучаствовать в готовящемся ситкоме от хорошо известного мне человека — Гэри Голдберга.

Меня одолели сомнения. Естественно, Гэри был одним из первых, к кому я собирался обратиться, но успех «Семейных уз» был настолько оглушительным, что возник естественных страх, — получится ли его повторить. Ну, во-первых, потому, что с тех пор прошло семь лет, я сильно изменился и понимал, что просто невозможно (и неразумно) вернуться к нашим прежним отношениям «отец-сын». Я не хотел быть где-то в стороне. Хотел быть полноправным партнёром: принял бы Гэри такое условие? А, во-вторых, я не хотел делать очередную семейную комедию. Мне нужно было что-то более серьёзное, с элементами социального юмора, как, например, «Сайнфелд».

Однако Джеффри был неумолим, уболтав Гэри и его молодого сценариста-продюсера Билла Лоуренса, с которым он работал, прилететь в Нью-Йорк на штатном самолёте «Дримворкс». Они заселились в «Фор Сизанс» в Манхеттене — там мы и встретились. Было здорово снова увидеться с Гэри. Как только он начал говорить, я сразу же отметил, насколько он был и остаётся замечательным человеком. Неусидчивому, эмоциональному и быстро соображающему Биллу было немногим больше двадцати. Его юношеская энергия была идеальным дополнением к проверенному временем опыту Гэри. Они разрабатывали идею о помощнике мэра Нью-Йорка, схожего с тем персонажем, которого я играл в «Американском президенте», только более скользкого и откровенно комичного. Через неделю они прислали мне сценарий по факсу, который я немедленно начал читать, не дожидаясь, когда он полностью вылезет из аппарата. Читал страницу, смеялся, передавал её Трейси; пока смеялась она — читал следующую. Когда страницы перестали выползать, а мы перестали смеяться, мы оба согласились — это то самое шоу.

После подбора фантастического актёрского состава и группы первоклассных молодых авторов, мы дебютировали на экранах в 1996 году. Последовали хвалебные отзывы, хотя вначале рейтинги были не высоки, но за пару недель установились на отличном уровне, говорящим о долгосрочных перспективах.

Моё чутьё хорошо мне послужило. Я жил в Нью-Йорке вместе с семьёй и обеспечивал зрителей смехом в шоу, которым мог гордиться. Однако это нелёгкая задача, одновременно сниматься и продюсировать еженедельное телешоу, была сопряжена с огромной нагрузкой, не важно насколько благоприятны обстоятельства. А они были почти идеальными, но с одной оговоркой: как я и боялся, мои отношения с Гэри были немного напряжёнными. Вопреки взаимному уважению и длительному совместному прошлому, каждый из нас был слишком взыскательным и самоуверенным, чтобы оставаться вторым номером. Гэри был продюсером намного дольше меня и был более непреклонным, чтобы вообще давать пояснения к своим действиям. Пусть два первых сезона были успешными, но стресс от наших творческих разногласий, включая все остальные трудности, связанные с выпуском еженедельного шоу, негативно сказывались на симптомах болезни, усугубляя их.

Таким образом к концу второго сезона «Суматошного города» я встретился с докторами Роппером и Куком, чтобы обсудить возможности хирургического вмешательства. Но, как сказал доктор Кук, еженедельное шоу не является достаточной причиной для столь ответственной процедуры. Недавно я спросил, что же всё-таки убедило его взяться за меня.

— Кое-что ещё, сказанное тобой, — ответил он. — Ты говорил о Сэме. О том, как тяжело делать такие простые вещи, как, например, почитать ему книгу. Что ты не можешь держать её неподвижно и перелистывать страницы, — это делает за тебя Сэм. Ещё говорил, что тебе тяжело приходится при посещении родительских собраний, потому при этом невозможно точно рассчитать время приёма лекарств.

В заключении доктор Кук сказал:

— На ТВ появляется много людей, но только один из них может быть отцом твоего сына. Когда ты всё это рассказал мне, я принял решение. Я был готов провести тебе эту операцию.