Счастливчик

По пути он сильно волновался. В новой реальности это случилось с ним впервые. Раньше при каких-то ответственных моментах он успокаивал себя тем, что обладает гораздо более важной и значимой тайной, чем какое-то текущее событие. Сейчас же это не помогало. Он не мог понять – почему. Причиной могли быть либо столица, либо одиозная Фурцева.

О Екатерине Алексеевне он знал еще в прежней жизни. В Академии она упоминалась в нескольких предметах. Это была поистине легенда, и с этой легендой ему предстояло сейчас вживую встретиться.

И вот, наконец, он вступил во владения самой влиятельной женщины Советского Союза. Однако в большом, но скоромно обставленном кабинете волнение улетучилось, как только хозяйка улыбнулась. Это была немолодая, но безукоризненно выглядевшая женщина. Уже с порога у Вени сложилось впечатление, что знаком с ней уже лет сто. Похоже, она испытывала такое же чувство.

– А, Вениамин Сергеевич, жду, – встала она из-за стола. – Давно мечтала познакомиться. И никак уж не ожидала, что будем вот так… работать вместе. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Взаимно, Екатерина Алексеевна. Знаю вас с детства. Для меня счастье работать с вами.

Ростовцев произносил странные для себя слова и удивлялся им, поскольку они были искренними. Он понял причину данного обстоятельства. От министра веяло обаянием даже не матери, а бабушки Веры, к которой маленький Венчик каждое лето ездил в Великие Луки.

– Григорий Васильевич дал вам превосходные рекомендации, – продолжала она, – а я этому человеку доверяю. Думаю, что у него большое будущее. А вы как считаете?

– Полностью с вами согласен.

– Еще бы. Он вас представлял, как своего молодого друга. Говорит, что ваше творчество ему очень нравится. Мне, знаете ли, тоже. Ну, и кто же не знает композитора Рословцева? Хотя отдельные товарищи ваши песни не приемлют. Они считают их недостаточно патриотичными. У меня даже есть один высокопоставленный знакомый, который требовал от меня запрета всего вашего творчества. Если таких деятелей послушать, то половину населения вновь нужно загнать в лагеря. Короче, Вениамин, сейчас поработаете заместителем начальника управления музыкальным искусством, а в следующем году у меня освобождается должность начальника управления международных культурных отношений. Вы – первый кандидат.

Министр обещание сдержала. Через полгода Веня стал руководителем самого престижного управления в министерстве. Примерно в это же время ему была выделена квартира и он, наконец, окончательно перевез семью.

Веня полностью был погружен в административную работу, которую вполне серьезно считал очень интересной и даже – своим призванием. Заниматься музыкой уже было некогда. По поводу этого он нисколько не переживал, а напротив – был только рад. Тотальный плагиат ему уже изрядно надоел. Вместе со своей начальницей за какой-то год он посетил не один десяток зарубежных стран. И не только социалистических. Результатом этих вояжей были многочисленные обмены музыкальными коллективами – классическими и эстрадными. За какие-то полгода страну посетили такие западные коллективы, как Роллинг Стоунз, Дип Перпл, Лед Зеппелин и другие западные рок-звезды. Молодежь за это Рословцева боготворила, поскольку все эти концерты ассоциировались с его именем. Однако среди ортодоксов количество его врагов явно увеличилось.

Присутствие «руководителя проекта» Веня ощущал постоянно. Либо какие-то люди многозначительно передавали ему приветы от Романова, либо Фурцева рассказывала о том, как она плодотворно поговорила с Ленинградом, либо Григорий Васильевич звонил сам. Не реже одного раза в месяц. Ростовцев рассказывал ему о своих делах и высказывал соображения о текущих событиях в стране и мире. Потом Романов просил сделать прогноз на будущее. После одного из таких сеансов произошло чудо. Во всяком случае так утверждал Первый секретарь. По его словам, исключительно благодаря Вениным прогнозам он стал кандидатом в члены Политбюро.

А вот свою непосредственную начальницу Ростовцев не уберег. С начала семьдесят четвертого года он стал чаще видеть министра, поскольку стал одним из ее заместителей. Еще со времен театральной академии он помнил, что Фурцева при странных обстоятельствах уйдет из жизни в октябре семьдесят четвертого года. На этот счет существовали различные версии, но доминировала одна – самоубийство. Поскольку точная дата не запомнилась, то, начиная с начала этого месяца, он старался ежедневно навещать начальницу. Среда двадцать третье октября ничем не отличалась от других. Веня зашел в конце дня, когда практически все кабинеты министерства уже опустели:

– Екатерина Алексеевна, разрешите?

– Да, Веня, заходи. Хотела тебя сегодня вызвать, но просто не было времени. Мы с тобой не закрыли вопрос с «Мелодией». Или все уже в порядке?

– Остался лишь один альбом… одна пластинка. Называется «Сержант Пеппер».

– И тогда будет все собрание?

– Да.

– Успех гарантируешь?

– Не то слово, Екатерина Алексеевна. Очереди будут, извините, не меньше, чем в мавзолей.