Счастливчик просыпается!

— Улов в тот день был небольшой, — продолжил папа. — Рыбак сказал, что это не к добру и что рыбы чувствуют перемену погоды и нам следует возвращаться назад. Я поднял его на смех, сказав, что в таком случае, я считаю его проигравшем и требую, как и было условлено, подчиняться моим указаниям ибо теперь, он и его лодка принадлежат мне на трое суток. Рыбак отказался признать своё поражение, и мы продолжили ловлю, пока небо на горизонте внезапно не потемнело и лёгкий бриз, так приятно охлаждавший нас, вдруг не усилился, и наша посудина закачалась на волнах. Не сговариваясь, мы свернули наши снасти, выбрали сеть и повернули к берегу, но из-за моего упрямства и легкомыслия, время было упущено, и шторм неумолимо приближался. Конечно, это не был один из тех страшных штормов, которые случаются на Атлантике или в Тихом океане, но он был достаточно свиреп, чтобы в щепки разбить нашу старую лодку и мы оба понимали это. Мы отчаянно гребли к берегу, и всё же, ураган подхватил нас и принялся швырять из стороны в сторону, отгоняя наше судно от берега, в сторону Чёрных скал, которые, по преданию, были не чем иным как когтями огромного дракона, которого, один отважный воин, пронзил своим копьём и тот упал в море, но был так велик, что на поверхности остались торчать его гигантские острые когти. Мы боролись с ветром и с течением несколько часов, насквозь мокрые и смертельно уставшие, и трижды едва не налетали на скалы, каждый раз, каким-то чудом ускользая от когтей дракона. Наша лодка дала течь в двух местах, и мы не успевали вычерпывать воду. Одно весло было сломано, а второе вырвало из моих рук и мы беспомощно закружились меж острых как бритва Чёрных скал, каждую секунду готовясь оказаться в воде. Страх сковал меня с ног до головы и я отчаянно цеплялся за деревянное сиденье лодки, но, клянусь вам, где-то в глубине души, я чувствовал, что всё происходящее никак не угрожает мне. Я был, словно зрителем на каком-то невероятном спектакле и хоть волны и окатывали весь первый ряд и места были жестковаты, я был уверен, что я в безопасности. Это чувство нарастало и, в какой-то момент, я настолько осмелел, что даже улыбнулся сидевшему напротив меня рыбаку, который, очевидно, решил, что я тронулся умом от страха.

Папа отставил чашку и вытянул ноги, потревожив Степашку, который вышел из-под стола такой всклокоченный и заспанный, так что все покатились со смеху. Пробурчав что-то нелестное в адрес хозяев, он бухнулся на землю в тени жасмина и снова заснул.

— Как бы то ни было, — сказал папа, — но через час шторм начал стихать. Нас всё ещё бросало из стороны в сторону, но ветер ослабевал, а волны не заливали лодку, которая едва держалась на плаву. Мы вычерпали воду и кое-как заделали течи, но, не имея вёсел, не могли двигаться и неспешно дрейфовали в лучах закатного солнца. В кормовом ящике нашлось немного воды и сухарей, и после всего произошедшего, они показались нам райской пищей. Однако, как это часто бывает, всё самое интересное ожидало меня впереди. Когда небо покрылось светлячками звёзд, и Южный крест засиял над нашими головами, указывая путь домой, мы, чередуя друг друга, принялись грести обломкам весла. После тяжёлого дня наши силы были на исходе и вскоре, убаюканные плеском волн, мы оба задремали…

— И что было дальше?.. — еле слышно спросила Варя, когда пауза затянулась. — Вы нашли дом?..