Счастливчик (СИ)

Это звучит вполне искренне. Вполне, но недостаточно. Мне дико хочется ей верить, но не верю.

Встаю, давая понять, что беседа по душам закончена.

-- Если ты хочешь сделать для меня что-то хорошее, проверни со своим руководством эту сделку.

Изабелла смотрит на меня снизу вверх и молчит не меньше двух минут. Жду, смотрю в ответ.

-- Ладно, -- резко поднимается и подхватывает под мышку бутылку. -- Подумаю об этом на трезвую голову, -- заявляет и направляется к двери. -- Не опаздывай на завтрак.

-- Не опоздаю, -- отвечаю уже в закрытую дверь.

Плюхаюсь на кровать, рассматривая папино фото.

-- В кого же ты влюбился девятнадцать лет назад? -- спрашиваю.

Изображение молчит.

ГЛАВА 29

На завтраке Нина снова смотрит на меня с надеждой, но лишь качаю головой. Девушка разочарованно опускает глаза и больше не поднимает их, пока я не отхожу от нее с подносом. Считает виноватым в своих бедах. И рад бы оправдаться, но вины на мне целый воз, я и сам это прекрасно осознаю.

Несмотря на вчерашние возлияния алкоголем (а может, благодаря им), Изабелла выглядит бодрой и даже благодушной. Гай, чрезвычайно довольный переменой в настроении матери, весело приветствует меня, не переставая жевать булку. И (о, надо же!) Изабелла не напоминает ему о том, что говорить с набитым ртом неприлично. Что это с ней?

-- Доброе утро, -- здоровается она со мной. -- Как самочувствие?

Снова улыбка лишь губ, глаза внимательные, цепкие.

-- Отлично, спасибо, -- отвечаю вежливо, сажусь и быстро принимаюсь за еду.

Разговаривать с Изабеллой не тянет. Может, она и права, что я похудел. А как иначе, если ей удается испортить мне аппетит практически в каждый прием пищи?

Обращаю внимание, что на подносе у Изабеллы только булочка и чай. Торопится, или нет аппетита после вчерашних орешков?

-- Как только поешь, пойдем на склад, -- сообщает она. Значит, все же торопится.

Приподнимаю брови.

-- На склад?

-- А ты думал, я брошусь обсуждать твое предложение с начальством, не убедившись, что ты способен сделать то, о чем говоришь?

Мне не кажется? Значит, она приняла мои слова всерьез?

-- На складе хранятся роботы?

-- Ну разумеется, -- отвечает так, будто я задал самый нелепый вопрос в мире.

Киваю, опускаю взгляд, продолжая завтрак, и пытаюсь не показать свою радость. Неужели Изабелла решила дать мне шанс?

Вчера, когда я выложил ей суть своей идеи, мне очень хотелось, чтобы она услышала меня и пошла навстречу. Но после ее ухода надежда на это была минимальной. Теперь же... Кто знает, что теперь, но то, что Изабелла готова к переговорам, уже маленькая победа.

-- А о каком предложении речь? -- подает голос заинтересованный Гай. -- Ты будешь у нас работать?

Не успеваю ответить.

-- Твой брат как раз предложил свои услуги в настройке робототехники, -- отвечает за меня Изабелла.

-- Ух ты! -- мальчишка даже подпрыгивает на скамье. -- Ты в этом разбираешься? Ты не говорил.

А что я вообще ему о себе говорил? Соврал, что был прилежным ребенком и делал уроки. Рассказал о падении с крыши и паре переломах.

Что творится-то? Моя совесть, мирно дремлющая все эти годы, решила проснуться и расквитаться со мной по полной.

-- Разбираюсь, -- подтверждаю с улыбкой.

В глазах Гая восторг. В отличие от Изабеллы, он верит сразу.

-- А можно я с вами? -- поворачивается к матери, делает жалобные глаза. -- Мам, можно? Я никогда не был на складе.

Изабелла медлит с ответом, и мне даже кажется, что она согласится. Но нет.

-- Нечего тебе там пылью дышать, -- отрезает через минуту.

Свет в глазах мальчика гаснет. Он опускает голову, но не спорит. Понимает, что после нашей вчерашней оплошности не стоит пока ни на чем настаивать. Эх, мне бы такую мудрость в его годы.

-- Если твоя мама одобрит мой план, как-нибудь я обязательно возьму тебя с собой, -- обещаю, чтобы хоть как-то поднять ему настроение.

Кружка Изабеллы с грохотом опускается на стол, так, что находящиеся в столовой люди бросают в нашу сторону обеспокоенные взгляды, пальцы до белизны сжаты на ручке. Эти напряженные пальцы так и притягивают взгляд.

Сглатываю. Вот сейчас она снова заявит, что никаких "как-нибудь" мальчику можно не ждать и отправит решать задачки по математике...

Но сегодня я не гений предвиденья -- снова ошибка. Изабелла разозлилась не на мое туманное обещание.

-- "Твоя" мама? -- переспрашивает она.

Вспоминаю, что сказал. Да, действительно. Но это вырвалось абсолютно автоматически. Стыдно ли мне и за это? Точно нет. Я даже Морган не зову мамой, неужели стану называть так женщину, с которой познакомился неделю назад?

Да отпусти ты уже кружку!

Кажется, тонкая ручка сейчас просто-напросто отвалится и останется в ее пальцах.

-- Извини, -- говорю, но назад свои слова не беру.

Я готов пресмыкаться, слушаться и помалкивать, чтобы спасти своих друзей, но мамой я Изабеллу звать не буду. Нет, и все.

Пальцы медленно расслабляются, отпускают чудом уцелевшую посуду.

Изабелла больше ничего не говорит. Спускает мне это с рук? Не верится. Неужели после вчерашней беседы она все-таки что-то для себя пересмотрела в отношении ко мне?

Доедаем в молчании.