Счастливчик (СИ)

-- Я у тебя в долгу, -- говорю шепотом.

Мальчик смотрит на меня с досадой.

-- Ты мне комм должен.

-- Я тебе этот сделаю так, что все будут завидовать, -- обещаю абсолютно серьезно.

***

Когда вхожу в комнату, Ди как раз выходит из ванной.

-- Ой, -- вырывается у нее, и она пытается натянуть футболку пониже.

Закрываю глаза ладонью и отворачиваюсь.

-- Не смотрю я, не смотрю, -- заверяю. Видел я уже ее ноги, и не раз. И вчера рассекала по комнате в футболке, и ее это не смущало. -- Все? -- спрашиваю через несколько секунд.

-- Это была реакция не на тебя, -- произносит Ди за моей спиной, -- а на внезапно открывшуюся дверь.

Правда, что ли?

Удивленно оборачиваюсь и обнаруживаю, что она так и стоит посреди комнаты в футболке и не пытается спрятаться.

Эге, может, мне почаще себе кровь пускать? Это нас явно сближает.

-- Я тебя не боюсь, -- говорит твердо. Лицо решительное.

Что не боится, это хорошо, а что не стесняется -- не уверен.

-- Ты же не возвела меня в статус брата или подружки? -- выпаливаю, не сдержавшись.

Дилайла смеется.

-- На подружку ты не похож, а брат у меня уже есть.

Тупо моргаю. Я совсем дурной, или она меня провоцирует?

Ну нееет, у нее моральная травма, а я не маньяк -- вот она, наша аксиома. Так что явно придумываю то, чего нет.

Продолжаю стоять истуканом у двери, а Ди, как ни в чем не бывало, проходит к кровати, забирается на нее с ногами и все же укрывается покрывалом.

-- Что-то случилось? -- спрашивает. -- У тебя такое лицо.

Ну, не считая ее странного поведения...

-- Ничего такого, -- отмахиваюсь. -- Разве что моя мать только что предложила мне оказывать интим-услуги женщине, годящейся мне в бабушки, -- морщусь. -- Для нашей общей выгоды, разумеется. А так нет, ничего особенного.

Глаза девушки становятся просто огромными.

-- Ты сейчас пошутил, правда?

-- Если бы, -- вздыхаю, прохожу к компьютеру, включаю, сажусь на стул.

-- Лаки, мне кажется, она ненормальная.

-- Угу.

-- Нет, в прямом смысле. У нее с головой проблемы.

-- Угу, -- повторяю.

Повисает пауза.

-- Мне жаль, -- тихо произносит Ди через некоторое время.

-- Мне тоже, -- невесело усмехаюсь. -- Знаешь, -- сам не знаю, какого черта продолжаю, наверное, накопилось, -- на какой-то миг мне показалось, что у меня может быть две матери. Глупо, да? Но она мне не мать, никогда не была и не станет. Даже если она честна и сделка не пустой треп.

-- "Даже если"? -- переспрашивает Дилайла. -- Значит, ты все-таки ей не веришь?

-- Я хочу ей верить, -- повторяю то, что уже говорил. -- Но нет, не верю.

Ди пристально смотрит на меня, не понимает.

-- Тогда зачем все это? -- взмах руки в сторону кучи деталей на полу. -- Бессонные ночи? Роботы?

-- Чтобы она верила мне?

-- Ты меня спрашиваешь? -- ее губы трогает улыбка, но ей тоже далеко до веселья.

-- Да черт его знает, кого я спрашиваю, -- признаюсь, закидываю руки за голову, откидываюсь на спинку стула, смотрю в серый потолок. -- Я вообще никогда не знаю, что делаю. Пока я всего лишь импровизирую, -- Ди молчит, но и спать не ложится. Снова поворачиваюсь к ней. -- А ты что думаешь? -- спрашиваю. -- Думаешь, сделка -- фуфло?

Девушка качает головой, не спеша бросаться обвинениями даже в сторону Изабеллы.

-- Я не знаю, -- говорит задумчиво. -- Но я боюсь, что даже если сделка -- правда, и рабов освободят, тебя они не отпустят, -- приподнимаю брови на слове "боюсь". Боится? За меня? Но Ди понимает мое удивление по-своему, поясняет: -- Ты слишком ценен, такие люди, как они, не упускают таких, как ты.

-- Да плевать, -- отмахиваюсь от ее доводов. -- Если сделка реальна, это все ерунда. Ну, задержусь. Я все равно отсюда выберусь. Пускай позже, это небольшая цена за жизни сотен людей.

Ди не спорит. Да тут и не поспоришь. Если ценен, значит, не убьют. Не убьют -- все равно сбегу.

-- Как, ты говорил, называется препарат для стирания памяти? -- уточняет.

-- Слайтекс.

-- Ты знаешь, что это? Как он работает?

Дергаю плечом.

-- Читал. Есть такой. Им часто лечат людей с психотравмами. Стирает из памяти последние события за месяц, год, десять лет -- зависит от дозы. Побочки никакой. Иногда воспоминания частично восстанавливаются, но не у всех и не в полной мере. А еще это дорогая штука, и в аптеке ее не купишь. Но руководство утверждает, что сможет доставить на Пандору партию к концу месяца.

-- Значит, я все забуду?

-- А ты хочешь помнить и остаться на Пандоре? -- отвечаю вопросом на вопрос.

Дилайла отводит взгляд.

-- Я бы хотела тебя помнить.

Нет, она решила сегодня меня добить? Я и так в принципе не всегда дружу с логикой, а с женской -- и подавно.

Встаю, подхожу к ней, сажусь на край кровати, заглядываю девушке в глаза и спрашиваю прямо:

-- Ди, чего ты от меня хочешь?

У нее розовеют щеки, прикусывает нижнюю губу.

-- Прости меня, -- говорит, глядя в сторону.

-- За что?

-- За то, что все время нашего знакомства только и делала, что навешивала на тебя ярлыки и обвиняла во всех грехах.

Усмехаюсь.

-- Говорил же, я необидчивый.

Ди вдруг тянется и накрывает мою руку, лежащую на покрывале, своею.

-- Поговори со мной, -- просит. -- Пожалуйста, не работай сегодня. Просто поговори.