Счастливчик (СИ)

-- Нет, -- сухо отрезает шишка из шишек. -- Это слишком высокий уровень доступа.

Равнодушно пожимаю плечами.

-- Если хотите, я сделаю отдельный пульт на каждого робота. Так проще и быстрее. Но придется включать их по очереди, и контролировать так же.

Госпожа Корденец задумчиво закусывает губу.

-- А если будет общий пульт? -- спрашивает.

Колеблется -- уже хорошо.

-- Я могу сделать так, что все Пятилапы будут запускаться от одной кнопки, а на пульт управления будет подаваться информация с камер, а также данные о состоянии каждого робота на случай выхода из строя.

Женщина выгибает тонкую бровь, поворачивается к Изабелле, смотрит вопросительно.

-- Это имеет смысл, -- осторожно отвечает та на невысказанный вопрос.

-- Хорошо, -- решает Дора. -- Я подумаю над этим.

-- Думайте, -- соглашаюсь. -- Как скажете, так и сделаю.

Пусть думает. Я и так знаю, что она выберет.

На самом деле, мне даром не нужна их центральная сеть, если обещанная сделка реальна. А вот на случай "плохого" варианта без доступа к ней мне не обойтись. Взломать я ее, конечно, смогу и без разрешения, но остаться не пойманным -- вряд ли.

-- Думаю, на сегодня достаточно, -- сообщает пожилая командирша и поворачивается к выходу, делает несколько шагов прочь и вновь оборачивается, проходится по мне взглядом с ног до головы. -- А пирожные скушай, -- произносит с плотоядной улыбкой, -- а то похудел. Тебе не идет.

После чего быстрой походкой удаляется со склада. Изабелла бросает мне на прощание взгляд-предупреждение и спешит за своей начальницей.

-- А что там говорили про пирожные? -- спрашивает Спик, когда наши гости с охраной окончательно покидают склад.

Усмехаюсь.

-- Вилли! -- кричу. -- Тащи сюда коробку! -- и уже парням: -- Угощайтесь.

-- А ты что, не будешь? -- удивляется Тед, видя, что уже направляюсь к роботам.

Отмахиваюсь.

-- Обойдусь.

Гостинцы от Доры Корденец не вызывают у меня аппетита.

***

Когда вечером возвращаюсь со склада, госпожи Корденец уже нет. Изабелла и Гай, как обычно, ждут меня за столом. Отмечаю, что на запястье брата по-прежнему надет коммуниктор с битым экраном. Морщусь -- нехорошо получилось, нечестно по отношению к Гаю.

А ведь еще нужно придумать предлог, чтобы снова попасть в кабинет и забрать "жучок".

-- Ты вел себя отвратительно, -- высказывает мне Изабелла, стоит сесть за стол.

-- Почему? -- изображаю непонимание.

-- Почему, -- передразнивает. -- Думаешь, я не поняла, что ты не кашлял, а насмехался? Да ты даже за пирожные не сразу поблагодарил!

-- Что за пирожные? -- заинтересовывается Гай.

-- Их уже съели, -- нетерпеливо отрезает Изабелла.

-- Угу, -- каюсь. -- Прости.

Мальчик досадливо вздыхает. Надо было и правда не воротить нос, а принести брату свою порцию -- все какое-то разнообразие.

-- Ты мог хотя бы улыбаться ей, -- не унимается Изабелла. -- Разве это так сложно? Я же видела, как ты зажался, стоило Доре к тебе прикоснуться.

Глаза Гая становятся огромными, брови уходят под челку, но он опускает голову, чтобы не привлекать внимания матери и подслушать побольше.

Совсем она уже, что ли? Даже при ребенке готова обсуждать эту тему?

-- Еще бы я не зажался! -- выпаливаю. -- Я всегда зажимаюсь, когда ко мне жмутся похотливые старухи!

Гай закашливается, тянется к стакану с водой, хватая ртом воздух. Изабелла стучит его по спине и одновременно убийственно смотрит на меня. Отлично. Это я виноват?

-- Алекс пошутил, -- произносит сухо. -- Твой брат не самый воспитанный молодой человек. Ты ведь знаешь, госпожа Корденец не заслуживает к себе такого отношения. Ты ведь пошутил? -- уже сквозь зубы. -- Да, Алекс?

Госпожа Корденец заслуживает смертной казни. Но не из-за пристрастия к молодежи, конечно, а за производство и продажу наркотиков, а также удерживание в плену людей и многочисленные убийства.

-- А я вообще шутник, -- огрызаюсь.

-- Прекрати, -- давит Изабелла.

Я еще ничего и не начинал.

Сжимаю челюсти и отворачиваюсь. Еда на моем подносе не тронута.

Еще бы я не похудел, если мне изо дня в день портят аппетит.

***

Дверь в комнату открываю рывком, залетаю внутрь и хлопаю ею так, что стены дрожат.

Ди сидит на кровати, расчесывает влажные после душа волосы. Испуганно вскидывает на меня глаза.

-- Лаки, что-то случилось?

-- Ничего! -- выпаливаю. -- Все просто замечательно!

Рука с расческой замирает. Во взгляде волнение и непонимание.

На ходу срываю с себя свитер, бросаю прямо на пол и запираюсь в ванной.

Мало Изабелле было рассуждений за ужином, так по дороге из столовой еще раз выслушал лекцию о том, что я расстроил госпожу Корденец своей холодностью. Теперь мне просто необходимо подумать о своем поведении и в следующий ее визит непременно "порадовать" гостью.

По-ра-до-вать!

Как, интересно? Прямо на посадочной площадке? Или Изабелла будет так любезна, что выделит нам комнату с кроватью? Тьфу.

Успокаиваюсь только под душем.