Счастливчик (СИ)

-- Новый не буду брать, -- обещаю с честными глазами, -- а этот верни, пожалуйста, он все равно уже испорчен.

-- Ужинать! -- рявкает Эсме, хватает меня за руку и силой поднимает с пола. -- Я все расскажу твоей маме!

-- А то она не знает, -- бурчу обиженно, а потом пытаюсь вырваться, потому что больно. -- Пусти!

-- Сейчас ты пойдешь и поешь! А потом соберешь все как было! -- и не думает отпускать, тащит вниз по лестнице.

-- Больно! -- воплю изо всех сил.

Шумовой эффект срабатывает, Эсме ослабляет хватку. Вырываюсь, запрыгиваю на перила и качусь вниз. Прыжок, кувырок, приземление.

Няня тоже спускается, торопится, от этого у нее на лбу выступает испарина, а лицо становится цветом со спелый томат.

-- Ой, -- наконец пугаюсь. А вдруг у Эсме здоровье слабое?

А в следующее мгновенье, мне на щеку обрушивается ее раскрытая ладонь. Удар настолько сильный, что не могу удержаться на ногах и падаю носом к ее пушистым леопардовым тапкам.

От боли выступают слезы. Часто моргаю, чтобы не разреветься, как девчонка.

Слышу хлопок над головой, похоже, будто кто-то громко хлопнул в ладоши. Становлюсь на четвереньки, потом усаживаюсь на пол и задираю голову -- надо мной мертвенно бледная Эсме и Морган, перехватившая ее руку уже в полете для следующего удара. И когда успела войти?

Пальцы Миранды крепко сжаты и прямо-таки впиваются в мясистую руку няни. Наверно, синяки останутся...

-- Лаки, встань, -- командует Морган.

Быстро поднимаюсь на ноги. Шмыгаю носом.

Миранда выпускает руку Эсме и отряхивает ладонь о ладонь, будто потрогала что-то грязное.

-- Вон, -- произносит ледяным тоном. -- Расчет получите завтра. Не волнуйтесь, все отработанные дни будут оплачены.

-- А как же?.. -- начинает няня и прерывается под пристальным взглядом Миранды, опускает голову. -- Я поняла. Сейчас соберу вещи.

-- И побыстрее, будьте любезны.

Эсме исчезает на лестнице, по-прежнему не поднимая головы. Смотрю ей вслед.

-- Не надо было ее увольнять из-за меня, -- говорю, -- вдруг ей очень нужна эта работа.

Морган хмыкает над моей головой, потом присаживается на корточки, чтобы наши глаза были на одном уровне. Кладет ладони мне на плечи.

-- Лаки, послушай меня, -- говорит негромко (попробуй не послушай!), -- я уволила Эсме не из-за тебя, а потому что она превысила данные ей полномочия. Понимаешь, что это значит?

Смутно. Наверное, ответ ясен по моему лицу.

Миранда вздыхает.

-- Няня не имеет права бить ребенка, -- поясняет. -- Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Так понятно? -- киваю. -- Поэтому в ее увольнении ты не виноват.

Но в том, что довел ее до бешенства, точно ведь виноват.

Закусываю губу, а потом быстро, пока не передумал, признаюсь:

-- Я стащил тостер и разобрал его.

Морган закатывает глаза.

-- Опять?

-- Ага. Мне сейчас стыдно, -- говорю. Мне правда очень стыдно, а это бывает редко.

-- Хорошо хоть стыдно, -- вздыхает Миранда.

Встает, но одна рука остается на моем плече. Притягивает меня к своему боку, и так и идем на кухню.

-- Запомни, -- очень серьезно произносит Морган, -- никто не имеет право поднимать на тебя руку. Никто.

Тут же возражаю.

-- А сержант Ригз говорит, что меня много еще кто захочет отколотить, и я должен уметь защищаться и давать сдачи.

Морган усмехается и крепче прижимает меня к себе.

-- С твоим-то характером -- еще как захотят, -- становится серьезной: -- Но, во-первых, ровесникам можно давать сдачи, а взрослые бить детей не должны. И тягаться тебе с ними не нужно.

-- Я уже не ребенок! -- возмущенно вскидываю голову.

-- Ага, конечно, -- смеется и треплет меня по волосам.

Обижаюсь и дуюсь целых полминуты.

-- А во-вторых?

-- М?

-- Ты сказала: "во-первых". А во-вторых?

-- Все-то ты помнишь, -- ворчит Миранда. -- А во-вторых, если женщина дала тебе пощечину, вынеси урок, а не бей в ответ.

Шмыгаю носом, невыплаканные слезы все еще стоят в горле.

-- Я не собирался ее бить.

Морган вздыхает.

-- А я собиралась.

-- Что? -- задираю голову вверх, чтобы иметь возможность видеть ее лицо.

-- Ничего. Поищем тебе новую няню, говорю.

Теперь вздыхаю я.

Меня нельзя запирать в комнате, где совершенно нечем заняться.

Так, покружив по тесному помещению и не найдя, чем себя развлечь, я упал на кровать лицом в подушку и уснул. Не думал, что так хорошо помню себя в возрасте семи лет...

Бедная Морган, я был невыносим.

Просыпаюсь от вибрации на своем запястье. Смотрю, кто звонит, и немедленно принимаю вызов.

-- Привет, Гай, ты как? -- произношу максимально бодро.

-- Это ты как? -- отвечает вопросом на вопрос, голос тихий, будто боится, что кто-то услышит.

-- Я -- живой, -- улыбаюсь.

Перед глазами все еще видения из сна. Надо же, до сих пор я толком не осознавал, как соскучился по Миранде.

Тру рукой глаза, чтобы окончательно проснуться.

-- Как разговор с мамой? -- спрашиваю.

Гай вздыхает.

-- Скверно. А у тебя?

-- Так же, -- признаюсь. Не нравится мне его голос. -- Она тебя не била? -- спрашиваю осторожно.

Пауза. Это может означать как нежелание признаваться, так и шок от подобного предположения.

Слава всем, наш вариант -- второй.