Счастливчики

– Мистер… – Я ищу оправдание, почему нам надо покинуть школу, но он меня останавливает.

– Я знаю, ребята. Знаю, что это тяжелый день для всех нас. – Учитель грустно улыбается Люси и Хим. – Давайте пойдем все вместе?

Я смотрю на Люси и знаю, что мы думаем об одном и том же: Мэй ни за что бы не захотела, чтобы мы рассказали учителям о ее проблемах.

Поэтому я киваю мистеру Эймсу, и мы все следуем за ним, пока он идет к актовому залу. Внутри бредем к ряду стульев где-то на полпути к сцене.

Я так напряжен, что дрожу. Перед глазами стоит картина, как Мэй уходит от меня по дорожке к своему дому.

Как она замкнулась после посещения тюрьмы. Как мне пришлось пойти в здание, чтобы найти ее, потому что она слишком далеко зашла, желая разобраться во всем сама.

Где же Мэй, черт возьми? Почему я оставил ее одну?

Глава 48 Мэй

Воспоминания копятся во мне, каждое новое еще ярче предыдущего.

Вот мы с Джорданом на нашем шестом дне рождения, сидим каждый перед своим тортом. У него Супермен, а у меня Минни-Маус, и нам обоим так нравится, и наша мама так счастлива, и наш папа ни разу за день на нас не заорал.

Когда Джордан впервые в четвертом классе заиграл на гитаре, то удивил всех – он был очень хорош. Природный талант, не как у большинства других детей – не как у меня. Он так быстро все схватывал и стал писать свою музыку еще до начала шестого класса.

Когда нам исполнилось тринадцать, папа заставил нас обоих подать заявления в Стэнфордский летний институт искусств. Когда пришли электронные письма и приняли только Джордана, папа посмотрел на меня с пренебрежением.

Девятый класс, я наконец смогла присоединиться к школьному джаз-банду. Поначалу все было великолепно. Отлично. Здорово. Пока это не стало еще одним делом, в котором Джордан преуспел, а я нет.

В прошлом году я напилась и не могла стоять прямо, поэтому прислонилась к стене возле нашего дома, пока возилась с ключами и пыталась запихнуть их в замок. Джордан ждал позади, но через несколько секунд велел мне передать ключи и открыл дверь сам. Я больше ничего об этом помню, кроме того, что не поблагодарила его – я никогда его не благодарила. Я просто повела себя так, как будто он путается у меня под ногами, и оттолкнула, заходя в дом.

Переполненная этими мыслями, я открываю дверь в актовый зал.

В последний раз я была здесь с Заком. Его лицо мелькает у меня в голове. Я гоню образ прочь. Нельзя отвлекаться от того, зачем я сюда пришла. Крепко сжимаю блокнот и иду к сцене.

Последние несколько дней я в одиночестве пряталась в своей комнате. У меня был соблазн совершить набег на винный шкаф моих родителей, чтобы заглушить мысли в своем мозгу, как я это делала раньше, но я сочла, что трезвость – лучшее наказание. Чтобы я ничего не забывала.

Я не была в школе несколько дней. Просто не могла пойти. У меня едва хватило сил надеть свою одежду, чтобы попасть сюда сегодня днем, и единственная причина, по которой я это сделала, – мне нужно кое-что сказать.

Директор Роуз-Брэйди видит меня, когда я подхожу к сцене, и подзывает к себе. Я готова к этому. У меня все написано в блокноте – идеальная речь. То, что они хотят услышать. Я должна была показать ей это вчера, но не пришла. Заболела. Я давным-давно научилась подделывать по телефону голос мамы.

Позади нее вокруг микрофонной стойки собралась небольшая группа людей с Энн в центре. Парень рядом с ней поворачивается, и я понимаю, что это Майлз.

Над их головами висит баннер. «В память». Лица погибших по обе стороны от слов.

Отворачиваюсь, пока не увидела лицо брата.

– Мэй. Спасибо, что пришла, хотя я знаю, что тебе нехорошо. – Роуз-Брэйди подводит меня к краю группы и протягивает руку. – Мне только нужно быстро глянуть твою речь. – Я морщусь, но подчиняюсь. Отдаю свой блокнот. Он чистый и новый – я купила его специально для этого ужасного события.

Роуз-Брэйди пролистывает страницы. Несколько секунд спустя поднимает довольное лицо.

– Должна признать… Я не совсем знала, чего ожидать, Мэй, но это прекрасно. Твоя речь одобрена. – Она улыбается мне, а затем поворачивается к группе, хлопая в ладоши. – Хорошо, ребята. Мы скоро начнем. Все готовы?

Я надеваю жесткую фальшивую улыбку и киваю вместе с остальными. Веселая группа скорбящих под предводительством Энн нервно переговаривается, но я с трудом сглатываю и стараюсь не обращать на них внимания.

Я не могу отвлекаться. На карту поставлено слишком много.

Пока я жду, когда все начнется, Энн подходит и пытается вести себя так, будто мы друзья. Ее обычное поведение. Она здоровается и кладет ладонь мне на руку. Требуется вся моя сила воли, чтобы не оттолкнуть ее и не сбросить со сцены.

К счастью, мгновение спустя Роуз-Брэйди берет микрофон, стучит по нему (он пищит) и произносит:

– Проверка… проверка…

Пара ребят в переднем ряду фыркают.

Она предлагает нам выстроиться позади нее, как стайке тупых утят. В аудитории все переговариваются и шепчутся. Атмосфера почти… радостная.

Это отвратительно.

Как будто они предвкушают.