Счастливчики (ЛП)

— В любом случае, я рад, что посылка дошла до тебя, — сказал Роланд. — Нигде не смог найти твой адрес. Ты будто вне системы, девочка.

— А, я, вроде как, сдаю в субаренду, — сказала она, еще не будучи ни готовой, ни согласной говорить Роланду правду. — Квартира не записана на мое имя. Я рада, что не слишком опоздала.

— Никогда не поздно вернуться домой, — сказал Роланд и сжал ее руку.

Они снова замолчали, но на этот раз уже не так неловко и более дружелюбно. Может быть, потому что он все еще держал ее за руку. Может быть, потому что она привыкла к этому высокому красивому мужчине, у которого были такие же глаза и улыбка, как у ее бывшего брата.

— Итак… что у тебя нового? — спросила она. — Женат? Дети?

Он медленно покачал головой: — Жены нет. Детей нет.

— А как у Дикона с Торой? Кто-нибудь из них женат или нет?

— Мы здесь все одиночки. А ты?

— Свободна, как птица, — сказала она.

Эллисон ждала, что он скажет что-то еще, еще немного светской беседы, наверстать упущенное, но он, похоже, был не в настроении.

— Давай прогуляемся к воде, — наконец предложил Роланд.

— Я даже не знаю. А ты не станешь бросать меня в озеро, как когда-то? — спросила она.

— А ты этого хочешь?

— Нет, пока я в замшевых ботинках.

— Понял. Я сначала сниму твои ботинки, потом брошу тебя в воду. Давай, — сказал он, вставая. Он протянул ей руку, и она взяла ее. Он с легкостью помог ей встать, а она последовала за ним вниз на пляж. Ветер развевал ее волосы, чистый и прохладный, а она шла по песку с Роландом, словно Лоуренсом Аравийским в джинсах. Волна поднялась на берег, и Эллисон отступила назад, но Роланд позволил волне ударить себя, и вода превратила его коричневые ботинки в черные.

— Я могу спросить тебя кое о чем? — поинтересовался он и продолжил прежде, чем она смогла ответить. — Это я виноват, что ты не возвращалась после своего отъезда?

— Ты виноват? С какой стати ты виноват? — спросила она.

Роланд посмотрел на нее долгим взглядом, почти виноватым, и внезапно она вспомнила то, о чем либо забыла, либо сдерживала.

С первого дня пребывания в этом доме с ней обращались, как с малышкой. Самая младшая, самая маленькая, она отлично вписалась в эту роль, будто была рождена для нее. Тора причесывала ее. Дикон водил в школу. Роланд носил на плечах, когда они куда-нибудь отправлялись, потому что ее ноги были слишком короткие, чтобы поспевать за старшими детьми. Но время шло, и к своему двенадцатому дню рождения она и пятнадцатилетняя Тора делили одежду, даже бюстгальтер.

Была первая неделя июня и ее последнее лето в «Драконе». Эллисон исполнилось двенадцать месяц назад, а Роланду оставалась неделя до шестнадцатилетия. Настала жара, и они страдали. Как и во всех других домах на побережье Орегона, у них в доме не было кондиционера, и доктор Капелло повез детей в государственный парк неподалеку, где они могли спрятаться от жары в прохладном густом лесу. Но Роланд собирался начать летнюю работу официантом в «Мэривезер» на следующий день и хотел остаться дома. А если Роланд оставался дома, то оставалась и Эллисон.

Они сидели на террасе в надежде, что океанский бриз немного освежит их после душного дома. Роланд стянул рубашку, но жара была для него слишком изнурительной, поэтому ему ничего не оставалось, кроме как окунуться в ледяной океан. Эллисон последовала за ним на пляж, где они разделись до нижнего белья. Роланд пошел прямо к воде, даже не останавливаясь, чтобы привыкнуть к холоду. Она вбежала вслед за ним, глядя, как он ныряет среди живых волн, будто дельфин. Он встал по пояс в воде, убирая волосы с лица, и тогда она заметила в нем то, чего никогда раньше не замечала. Его бицепсы.

Конечно же, она знала, что у него есть бицепсы. У всех, у кого были руки, были и бицепсы. Даже у нее были бицепсы, хотя ее тело было слишком мягким, чтобы была заметна разница. Но у Роланда они были. И трицепсы. Дельтовидные мышцы. Все те мышцы, которые они изучали на физкультуре. Но только в тренировочном зале они были похожи на сырое мясо, а на Роланде они выглядели как произведение искусства. Как прекрасное произведение искусства, и когда ты видишь его, ты на него пялишься, не так ли? Вот и она пялилась.

Она пялилась на воду, стекавшую по его рукам и плечам, когда он вставал. Она пялилась на медленно стекающие капельки у него на животе, и тут ею овладело странное желание слизнуть их с него, что действительно было чудаковато, потому что нет ничего отвратительнее на вкус, чем океанская вода. Дикон всегда называл ее мочой китов. Она так увлеклась, что не заметила, как ее сбила волна. Роланд быстро подхватил ее и вытащил из воды, подняв на руки. Не думая, она обхватила его руками и ногами, как делала это сотни раз раньше, и он понес ее на берег. Он упал на мягкий песок, все еще держа ее на руках.