Счастливого Рождества с Джуди

— Ох… я имела в виду… то есть, я слышала про вашу жену и дочь… Мне очень жаль… — она замолчала, и на ее красивом лице отразилась беспомощность. — Я лучше пойду.

— Вы никуда не пойдете, — отрезал я.

Ее глаза расширились, но Джуди поступила мудро, оставив меня в гневе одного. Одна из дверей в доме хлопнула, и стоило мне задаться вопросом: плакала ли обычно не привыкшая к такому Джуди в моей ванной, как у меня перехватило дыхание.

Я должен был пойти за ней и извиниться за свое поведение.

Но вместо этого я сделал глоток бурбона и принялся готовить ужин, грохоча на кухне.

*****

Ужин прошел спокойно и в полной тишине. Когда Джуди предложила помыть посуду, я просто махнул ей выйти из кухни. Я не был уверен, что именно она потом делала, но радовался, что Джуди ушла от меня подальше. Мне нужно было о многом подумать. Понять, почему эта женщина, похоже, зажигала внутри меня огонь, когда я вовсе не хотел гореть. Мне хотелось просто существовать. Почему Джуди не могла оставить меня в покое?

Горе, преследовавшее меня повсюду, тащило куда-то в пропасть и грызло изнутри. Оно выжигало мои внутренности в течение пяти лет. А Рождество было самым худшим кошмаром. Снег напоминал мне о том, чего меня лишили. Каждый год я с нетерпением ждал зимних каникул, чтобы напиться до беспамятства. Весь рождественский сезон проходил как в тумане, а потом я был в безопасности целых двенадцать месяцев.

Я провел около часа, полируя каждый дюйм столешницы «Formica» цвета авокадо. Даже кухня напоминала о моей боли. Мы с Дороти только успели отремонтировать ее, потратив на модернизацию целое состояние. Я содержал кухню в чистоте, словно Дороти в любой момент могла вернуться, чтобы полюбоваться тем, что сама с такой гордостью помогала создавать.

Боль выжигала грудь. Я сморгнул горячие слезы. Они были моим секретом и предназначались только мне. Однако теперь у моей агонии появился свидетель. Я ненавидел, что приходилось сдерживаться. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы Джуди видела меня в таком состоянии. Жалость — совсем не то, что мне нравилось. Особенно от женщины, которой под силу растопить мою ледяную кровь в венах.

Я вышел из кухни, но не заметил Джуди у огня, как ожидал. Вместо этого я расслышал ее сладкий нежный голос, напевающий «Санта Клаус приходит в город» и, последовав за звуком, обнаружил Джуди у входной двери. Мое сердце на мгновение остановилось при страшной давящей мысли, что Джуди уходила из-за моего угрюмого настроения. Но для нее было слишком опасно выходить наружу. Я не собирался терять еще одну женщину из-за ненастья зимой.

— Я нашла стопку нераспечатанных рождественских открыток на столе и решила вам помочь. Там был скотч в ящике. Надеюсь, вы не возражаете, — прощебетала она, прикрепляя открытку к одному из окон у двери.

Внутри поднялся гнев, сметая горе и старые воспоминания.

— Что вы наделали? — закричал я, заставив ее вздрогнуть из-за исходившей от моих слов ярости.

Джуди повернулась ко мне, ее рука дрожала.

— Этим нераспечатанным открыткам уже много лет, Кент. Я всего лишь хотела помочь, — ее темные волосы уже высохли, а щеки порозовели. Джуди прикусила нижнюю пухлую губу, отвлекая тем самым мое внимание.

— Рождеству не место в этом доме, — огрызнулся я, указав на ее творения на окнах.

Выпрямившись, Джуди подошла ко мне, тыкнув пальцем прямо мне в грудь.

— Возможно, так и должно было случиться. Каждый дом должен быть украшен, создавая праздничное настроение.

— Нет для меня в Рождестве ничего праздничного, — вскипел я, глядя на ее милое личико.

Взгляд Джуди потеплел, а ресницы затрепетали, коснувшись ее щек, когда она медленно моргнула.

— Дороти любила Рождество?

Имя покойной жены на губах Джуди ударило меня как кнутом. Я отступил, и моя спина ударилась о стену позади.

— Что? Как вы узнали ее имя?

Она поджала губы и подняла одну из старых рождественских открыток, адресованным нам с женой.

— Я очень сочувствую вашей потере, но, Кент, вы не можете так жить.

Закрыв глаза, я старался прогнать эмоции. Выносить красивую, но такую любопытную Джуди Холланд в своем доме было чересчур для меня. Я едва мог сдержать себя от внутреннего выгорания. Я снова распахнул глаза, когда Джуди успокаивающим жестом взяла меня за руки. Ее голова чуть склонилась, а розовые губы были немного приоткрыты. Мне захотелось поцеловать Джуди.

Мое сердце разрывалось от боли. Часть меня хотела оттолкнуть ее, поскольку целовать мисс Холланд в моем доме было бы предательством по отношению к Дороти. А другая половина напомнила, что Дороти больше не существовало, а Джуди была рядом — милая и красивая.

Прежде чем я смог себя остановить, я потянул ее на себя, пока Джуди не оказалась прижата к моей груди. Я освободил одну руку из ее пальцев и прижал к нежной щеке.

— Женщина, — хрипло выдохнул я, наши губы были в дюйме друг от друга, — вы не знаете, что творите.

И, очевидно, я тоже, поскольку прижался губами к ее рту.

ГЛАВА 3

Джуди