Счастливые сестры Тосканы

Увы, этого не случилось. Все оказалось очень плохо. Моя мама, которая всегда была хрупкой женщиной, постарела на двадцать лет. Она ни одного предложения до конца договорить не может, чтобы при этом не расплакаться, и так исхудала, что я боюсь, у нее от малейшего усилия сломаются косточки.

Мама наотрез отказывается выходить из дома, неотлучно дежурит возле отца.

Все легло на плечи Иоганны, но она одна не в состоянии удерживать наш бизнес на плаву. От ее мужа толку мало. Иоганне приходится каждый день ездить в город за продуктами. Продуктов на всех не хватает, и в магазины выстраиваются длинные очереди. Иногда, чтобы купить буханку хлеба, приходится отстоять пару часов. Вчера ей повезло приобрести банку мангового сока. Его доставили в Германию аж с Кубы, потому что на Кубе тоже строят коммунизм. Один глоток этого сладкого нектара заставил меня почувствовать себя в раю, хотя на самом деле я живу в аду.

Целыми днями, засучив рукава, работаю в мастерской. Уже дюжина автомобилей стоит в очереди на ремонт. Лежу под машинами, меняю масло, ремонтирую двигатели, залезаю под капот и не перестаю мечтать о тебе, моя прекрасная Поппи. Я представляю твое лицо, и это дает мне силы идти сквозь бесконечные темные дни.

С тех пор как мы расстались, я не переставал думать о тебе и пришел к выводу, что ты должна поехать в Америку.

Я начала задыхаться, а Роза погладила меня по руке и сказала:

– Рико прав. Он желает тебе добра. Мы все желаем тебе добра.

– Нет! – горячо возразила я. – Я ни в коем случае не уеду из Италии. Буду ждать, когда вернется mein Ehemann.

На лице сестры промелькнула тревога.

– Паолина, прошу тебя, не глупи. Я знаю, тебе больно это слышать, но этого никогда не будет, la mia sorella testarda.

Я отвернулась, а Роза продолжила читать письмо Рико:

Радебойль, прекрасный город моего детства, превратился в мрачное и унылое место. Границу двадцать четыре часа в сутки охраняют вооруженные солдаты, так что попытка бежать теперь может стоить жизни. Хотя, чего уж там скрывать, amore mio, я в любом случае не могу сейчас уехать. Такое чувство, будто с каждым днем дверь на свободу для меня закрывается все плотнее и плотнее. Для нашей семьи я – единственная надежда сохранить наш бизнес и продолжить жалкое существование на грани голода. Но, что хуже всего, я уверен, что мама не переживет, если я снова их брошу.

Ты хотела сопровождать меня сюда, чтобы мы были вместе, но я был против. Я и сейчас запрещаю тебе приезжать в ГДР. Я живу в тюрьме и никогда не позволю тебе совершить этот безумный шаг.