Счастливый билет. Моя настоящая жизнь. Том 2

На протяжении 50–70-х годов в Школе преподавали выдающиеся личности – великие актеры Художественного театра: В.О. Топорков, П.В. Массальский, А.К. Тарасова, А.Н. Грибов, С.П. Блинников, В.П. Марков, А.М. Комиссаров, А.М. Карев, потом – О.Н. Ефремов, В.К. Монюков, E.H. Морес, С.С. Пилявская, Н.П. Алексеев, ставший ректором после смерти В.З. Радомысленского. И наряду с ними известные культурологи и театроведы: A.C. Поль, Б.Н. Симолин, Л.В. Крестова, A.A. Белкин, А.Д. Синявский и, конечно, В.Я. Виленкин. Присутствие таких педагогов, последовательно и увлеченно умножающих славу Школы-студии, в основном и определяло уровень притязаний этого учебного заведения.

Мое участие в делах Школы началось поневоле.

Я всегда был очень занятым, но в то же время достаточно свободолюбивым и экономически независимым человеком. В 1985 году, когда Олег Николаевич Ефремов предложил мне набрать новый курс в Школе-студии, у меня было особенно много дел – и во МХАТе, где я играл в целом ряде спектаклей, и в Подвале, где мои студенты-гитисовцы уже приступили к постановке дипломных работ. Тем не менее Олегу Николаевичу удалось убедить меня в необходимости моего прихода в Школу-студию.

Перед Ефремовым в то время чрезвычайно остро встал вопрос обновления педагогического цеха. Кроме того, с моим приходом в Школу разрешалась проблема смещения нового ректора – ставленника Министерства культуры, до того работавшего то ли председателем местного комитета, то ли секретарем парткома. Чтобы убедить Министерство культуры в необходимости замены, требовалось предложить альтернативную кандидатуру – фигуру известную и весомую. Этой фигурой Ефремов решил сделать меня.

Егор Кузьмич Лигачев, который являлся тогда фактически вторым человеком в государстве и к которому Олег Николаевич пришел «проталкивать» мою кандидатуру на ректорство, задал ему многозначительный вопрос: «А он – наш человек?» На что Ефремов в некотором волнении ответил «Да-да, конечно, наш». Кстати, пятнадцать лет спустя подобный диалог произошел накануне моего назначения в Художественный театр, но уже с участием двух других людей.

Скажу честно: я начинал работать по принуждению. У меня не было никакой внутренней потребности заниматься этим достаточно нелегким и хлопотным делом. Но вот продолжал я работать по любви. Не будь этого, не стал бы я тратить свое довольно дорогое время на эти бесконечные, именно бесконечные, заботы на протяжении целых пятнадцати лет.

Список моих обязательных дел пополнился двумя новыми главами: первая – работа на курсе набора 1985 года, где, в частности, учились Владимир Машков, Евгений Миронов, Ирина Апексимова, Валерий Николаев и Марьяна Полтева, и вторая – ректорские обязанности, к исполнению которых я приступил в июле 1986 года.

Первое и основное, что мне удалось сделать в новом качестве, – сохранить золотое ядро педагогического коллектива. Старшие мастера, которые по состоянию здоровья не имели возможности работать так же объемно, как раньше, остались консультантами. Под их присмотром рождалась и вставала на ноги новая педагогическая поросль.

Команда преподавателей сильно обновилась за то время, что я руководил этим учебным заведением. Сегодняшние мастера и на актерском, и на постановочном факультетах в своем подавляющем большинстве – выпускники Школы-студии прошлых лет. Последовательность взращивания Школой собственных педагогов из поколения в поколение, несомненно, свидетельствует о ее «генетическом здоровье», о правильности и гармоничности ее развития.

Немаловажно и то, что Школа-студия МХАТ не сменила вывески – едва ли не единственная из всех театральных вузов. Я с удивлением обнаружил, что в девяностые годы практически все бывшие театральные училища стали называть себя «институтами» и даже «академиями». А Школа-студия была, есть и будет оставаться Школой-студией при МХТ имени А.П. Чехова. Не обсуждая, я только обращаю внимание на то, что смена аббревиатуры не всегда подкрепляется ростом качества «выпускаемой продукции». Можно называться как угодно, но тогда уж названия должны соответствовать тому количеству звезд, которые нарисованы на фронтоне «гостиницы»…

Школа-студия – это небольшое «государство», имеющее все атрибуты государства «большого». У нее есть свое «министерство иностранных дел», есть специальный научно-исследовательский и издательский сектор. Дело началось полвека назад, когда было решено издавать труды Станиславского и Немировича-Данченко. За эти годы сектор стал одним из важнейших центров театральной мысли и издательского дела в России. Во времена свободы, когда прежние издательства, печатавшие книги о театре, практически исчезли, Школа-студия сама стала издавать книги. При мне вышел новый, действительно новый девятитомный Станиславский. Издали двухтомник «Художественный театр – сто лет», уникальную, как мне кажется, работу. И целый ряд иных книг. В секторе работают первые лица театроведческого цеха: Инна Натановна Соловьева, Ирина Николаевна Виноградская, много лет, до самой смерти, в нем трудился и Виталий Яковлевич Виленкин.