Счастливый Дведик

– Вот именно, – сказала Ева. – Мы сможем общаться с такой формой жизни только в том случае, если она сама захочет выйти с нами на контакт. Иначе мы ее просто не видим. Не ощущаем. Для диалога нужна взаимность. А когда один пытается вести беседу, а второй засыпает на самом интересном месте, никакого общения не получится… Как-то так…

Очередной порыв ветра заставил Еву замолчать. Фразу она уже додумывала про себя: «Форма жизни, которая не показывает наличие органики, через секунду – показывает, и снова становится НИЧЕМ? По крайней мере, по законам нашей галактики это невозможно. Фундаментальная постоянная тонкой структуры всегда стабильна и неизменна».

Когда снаружи стало тихо, Ю Джин расслабился. Ева даже сквозь двойной слой скафандров почувствовала, как напряжение отпускает его мышцы.

– Странно, да? – сказала она.

– Да уж, – произнес Ю Джин. – Что может быть страннее?

Сейчас он не казался Еве таким уж неприступно-неприятным. После того, как признался, что боится игрушечных медвежат, а теперь непроизвольно вздрагивает, когда ветер бьется о скалу. Сейчас Ева могла простить его безукоризненный вид. Прекрасный Ю Джин в ее глазах стал обычным человеком. С фобиями и неуверенностью в собственной непогрешимости. Она пошевелилась, пытаясь не слишком плотно прижиматься к разведчику.

– Я имею в виду саму ситуацию. Ну, то, что мы скорчились в этой норе, прячась от ветра, как два спасающихся мышонка, и рассуждаем о законах галактики?

– Это ты рассуждаешь, – сказал Ю Джин. – А я думаю о том, как нам без потерь добраться до «Иллюзиона». И что мне указать в рапорте на Землю о наших успехах по ликвидации возникшей проблемы. Не могу же я на полном серьезе выдать историю про исчезающего медведя, дофамин и шпинат… Там нужна четкая конкретика: что случилось, кто виноват и, исходя из этого, как действовать дальше. Кстати, я не понял, что твоя левая имела в виду. Ну, там, у изолятора. Когда говорила про потребление и обезьян.

– О вечной и ненасытной жажде людей чего-то, приносящего им удовольствие, – вздохнула Ева. – И быстрого пресыщения. Ешка знает, о чем говорит. Она с огромным счастьем сидела бы себе на Земле со всеми своими животными, и никогда бы не покидала ее. Со временем у нее образовался бы целый зоопарк, я думаю. Только у Ешки лет пять назад выявили хронический синдром «шопоголика», его еще называют дофаминозависимостью. Ты не в курсе, что действуют целые государственные программы по добровольно-принудительному избавлению от разрушающих склонностей?

Ю Джин кивнул, но как-то слишком поспешно и чрезмерно уверенно.

– Так вот, в одну из них и попала Ешка Бодрчкова, мой левый. Для стабилизации дофамина ей было настоятельно рекомендовано изучение чего-то нового. Чем выше потребность в ощущениях, тем жестче относится к тебе программа. В смысле, тем дальше и неопределеннее тебя посылают. Ешка – очень классный синхронист, с большими заслугами в научной среде по своему профилю. Но со склонностью удовлетворять внутреннюю жажду, приобретая кучу ненужных вещей. Поэтому она прошла госкурс астронавигатора и теперь вынуждена раз в несколько месяцев срываться с места на поиски неизвестного. В общем, Ешка знает практически все, что изучено на сегодняшний день о дофамине.

– Эй, а мой экипаж при…

– При том, что счастье – категория иллюзорная. Оно требует новых и новых желаний. До тех пор, пока не кончаются возможности. И в этот момент – упс! – оно становится своим антиподом. Несчастьем, то есть невозможностью достичь желаемого. Твоему экипажу будет становиться всё хуже, пока мы не найдём механизм, запустивший в них «счастливые» процессы.

– Понятно, – протянул правый «Иллюзиона». – Впрочем, кажется, ветер стих… Я посмотрю, можем ли мы возвращаться…

Сухой гром застиг их уже в полете. Он внезапно пришел откуда-то издалека, но судя по интенсивности, не заглушенной даже расстоянием, означал что-то гораздо большее, чем природное явление. Масса воздуха с силой ударила в плоскости, и флаер нехило тряхнуло звуковой волной. Ева сглотнула внезапно набежавшую слюну, вдруг – с привкусом железа.

Ю Джин, в долю секунды потерявший управление, отчаянно выругался. Флаер забарахтался в воздушном потоке, его потащило в сторону от намеченного курса.

– Мы что… падаем? – Ева не могла поверить, что после всех минувших событий, с ними сегодня случится что-то еще. Неприятное. А, может, и еще хуже, чем просто неприятное.

Она видела только стальной затылок шлема над панелью управления, но почувствовала, что правый Ю сжал зубы. Ничего не ответил, только шлюпка выпрямила курс, перестала заваливаться на бок, как птица, которую куда-то волокут в силках.

Ю Джин шумно выдохнул и обернулся:

– Уже нет.