Счастливый Дведик

Лицо у него даже через экран визора светилось неестественной бледностью. И взгляд пронесся мимо Евы, едва скользнув по ее нескладной фигуре. Ю Джин смотрел на обзорный монитор. Прямо по курсу, расталкивая плотную массу уже привычных серых туч, постоянно скрывающих небо, вспухало выжжено-желтое пятно. Через секунду грязно желтая накипь расступилась, и небо Пятой от Лебедя пронзил огненный шар. Он стремительно шел вниз, несмотря на все попытки вернуться назад, дергался в полете, а вернее – уже в явном падении. У самого горизонта шар лопнул мыльным пузырем, превратился в молнию, рассыпавшись на мелкие мячики пламени, которые судорожно покрывали густую атмосферу планеты дергаными росчерками.

Ева никогда не видела вживую, как терпит бедствие звездолет. Только на учебных симуляторах. Муляжи были очень правдоподобны, но не могли сравниться с реальной катастрофой. Ощущалось совершенно по-иному. Мозг еще не до конца осознал, что случилось, а нервная система уже включила гамму ощущений. В Еве словно ворвалось все безнадежное отчаяние того, кто умер или вот в эту самую секунду умирал за пультом гибнущего корабля.

Красные росчерки выстреливали серебряной мишурой. Еще всего только через одно мгновение потолок из спрессованных в небе туч заполыхал переливами серебра, заволновался изгибами, закрутился перевернутыми воронками.

Блестящей иглой мелькнул на этом фоне сверкающий конус с заостренным носом. Он прошел сквозь все гаснущие один за другим всполохи, на короткое время завис над дальним обрывом и нырнул в него, исчезнув с обзорного экрана.

И тогда до флаера дошел звук. Еще один удар грома, раскатившийся между горных склонов.

– Иди ж твою, – тихо сказал Ю Джин. Он уже разворачивал шлюпку к месту аварии.

– Это то, о чем…

– Оно самое, – в сердцах произнес разведчик. – Он успел катапультироваться. Может, остался в живых… Только знаешь, что… Кеплер по договоренности —земной сектор. Никто из федерации без нашего ведома сюда не сунется. Не должен. А это значит…

Черт, черт, черт…

Ева ругалась про себя всеми возможными неприличными словами, которые только знала. Шли вторые сутки их пребывания на Пятой Лебедя, а она уже чертовски устала от этой безумной планеты…

Глава 8. Изнанка монстра

Капсула была обтянута чем-то матово-серым, таким пластичным, что казалась мягкой и живой шкурой. Причем, если бы она не повредилась, фиг бы Ева с Ю Джином ее нашли. На их глазах капсула старательно меняла цвет и ощущение от своей текстуры, мимикрируя под ландшафт. Но дело продвигалось с трудом, сначала медленно, а потом и вовсе все застыло, только на четверть притворившись потрескавшимся каменным плато. Из базальтовой припухшей корки, словно вросшее в нее, торчало меховое яйцо. Оно судорожно пульсировало, с одной стороны зияя обгоревшей плешью, с другой пугало огромной вмятиной от удара.

Еве показалось, что пострадавшая капсула стонет, как если бы была и в самом деле живой. Но индикатор органики, который вирусолог так и не отстегнула от запястья после забора проб, явно давал понять: живого в этом сооружении тридцать к семидесяти.

– Они… Те, кто… Способны к биотрансформации неорганики? – это были первые слова, которые Ева произнесла после того, как Ю Джин развернул флаер в сторону пылающего шара капсулы.

– Технология биотического сплава, – сказал Ю Джин. – У нас еще не применяется. Я не встречал, но много слышал. Стой!

Ева направилась к «яйцу», но от крика разведчика резко остановилась.

– Пока живая ткань не умерла окончательно, она будет защищать того, кто в капсуле. Если это существо без сознания, то никто не докажет оболочке, что мы не собираемся причинить ему вреда.

– Но как мы можем ждать…

– Никак, – сказал Ю Джин. – Отойди.

В воздухе малиново вспыхнул лазер, и от яйца ровненьким срезом отлетела верхушка.

– Там! Внутри! Вдруг! – крикнула Ева запоздало, испугавшись, что луч заденет того, кто наверняка страдал сейчас в глубине мохнатого яйца.

– Не волнуйся, – уверенно сказал Джин. – Скорее всего, сидящий внутри не будет так плотно прижат к верхушке, а иначе мы не сможем выковырять его оттуда. Навряд ли система идентифицирует нас как своих, заслуживающих доверия. Только сами пострадаем. Капсулы-биотики очень упрямы. Бьются за свое содержимое до последнего.

«Яйцо» постояло несколько секунд, словно не веря, что это произошло с ним. А затем, обиженно хлюпнув, побежало быстрыми, глубокими трещинами. И раскололось лепестками на части.