Счастливый Петербург. Точные адреса прекрасных мгновений

Работая под руководством Д. С. Лихачева публиковался в «Трудах Отдела древнерусской литературы», журнале «Русская литература» и других изданиях, принимал участие в подготовке Энциклопедии «Слова о полку Игореве» и серии «Библиотека литературы Древней Руси». Лауреат премии «Большая книга», премии «Ясная Поляна», премии конвента «Портал», сербской премии «Милован Видакович», итальяно-русской премии имени Горького.

Есть те немногие, для кого Время течет иначе, чем для всех остальных. В любой суете и сутолоке они живут неспешно и свободно, притом успевают сделать гораздо больше, чем те, кто мчится вперед, расталкивая друг друга локтями. В то время как множество литераторов пытались что-то поделить между собой, пристав к тому или иному объединению, Евгений Водолазкин был далек от всех этих склок, обитая в заповедном мире, где во главу угла ставится не забота о каких-то материальных выгодах, а верность родному наречию.

Однако именно его ждала главная литературная премия страны «Большая книга», а вместе с ней и всенародная любовь. Он сделал почти невозможное — восстановил прерванную связь между отечественной словесностью и древнерусской литературой, служению которой отдал многие годы жизни.

Теперь его постоянно одолевают со всех сторон издатели, поклонники, журналисты (в том числе и я). Его трудно где-либо застать и ему трудно дозвониться, но это не мешает Евгению Германовичу жить так же неспешно и свободно, как прежде. Речь об особой неспешности — несуетности человека, за которым мало кто угонится, так много он делает.

В одном из интервью Водолазкин сказал, что «любой христианин стремится держать ворота в Вечность открытыми». Кажется, что любой, даже самый короткий, разговор с ним — беседа возле этих самых ворот.

Евгений Водолазкин: Для меня самым счастливым местом Петербурга является, видимо, Пушкинский Дом. Он во многом становится домом для всех, кто в него попадает. Как когда-то сказал Андрей Битов: «По большому счету, вся Россия — Пушкинский Дом». Но уж мы, те, кто там работает, безусловно, считаем его своим домом. Когда я пришел в Пушкинский Дом, мне было двадцать два года. Я там служу уже более тридцати лет. Это значительная часть жизни.

Собственно говоря, никакая вещь не остается неизменной. Она ведь существует в представлении разных людей, и в этом смысле она всякий раз разная. Здесь я рассуждаю как субъективный идеалист. Но вещи изменяются не только в восприятии разных людей. Любое значительное явление (и уж тем более Пушкинский Дом) даже одному и тому же человеку представляется в разном возрасте по-разному.

Пушкинский Дом — такой, каким он меня встретил впервые, — был, наверное, самым счастливым. Это была пора юности, пора знакомства с настоящей наукой, которое произошло у меня в Отделе древнерусской литературы, возглавлявшемся Дмитрием Сергеевичем Лихачевым.

Но было, может быть, еще более важное для меня обстоятельство, чем наука. Это — знакомство с моей будущей женой. Впервые я увидел ее в Пушкинском Доме, где она, так же как и я, была аспиранткой. Возникшая тогда симпатия перешла в любовь, потом в брак — все это составляющие счастья. Переходя одно в другое, они тем не менее не исчезают — и продолжают свое независимое существование. Возникшее тогда чувство счастья я испытываю и сейчас, потому что нашел в Пушкинском Доме не только свою научную судьбу, но и судьбу как таковую.

По утрам, случается, охватывает дурное настроение (с возрастом это бывает все чаще), но, когда я подхожу к Пушкинскому Дому и вижу колонны, которые помнят меня и мою Таню молодыми, настроение сразу улучшается. Мне кажется, что сейчас я войду в машину времени — и она унесет меня на тридцать лет назад, в пору, когда я ощущал счастье наиболее остро. На тридцать лет. Больше не нужно.

Глава 18 Невский, 66 — Валерий Попов

Валерий Попов — прозаик, сценарист, председатель Союза писателей Санкт-Петербурга.

Родился в 1939 году в Казани.