Сделай ставку - и беги. Москва бьет с носка

Брехов решительно рванул из зала, будто торопясь отделить себя от антисоветчины, и с разгону воткнулся лицом в грудь рослой девицы, как раз вошедшей навстречу. Тесный контакт с девичьим телом и аромат дешевых, острых духов "Ландыш" подействовали на областного руководителя сокрушительно. Как и большинство партийных деятелей, Брехов был низкоросл. Но в повседневной жизни этот недосток хлопот ему не причинял, поскольку окружение привычно держалось на дистанции, давая возможность начальнику ощущать себя рослым молодцом. Теперь же голова его сама собой задралась вверх - в стремлении разглядеть то, что находилось выше объемистой груди. Он даже невольно приподнялся на носки.

- Вы... что-то хотели? - произнес он, заметно впечатлившись увиденным.

- Так это, Вы разве уже уходите? Я только собственно... - под буравящими ее страшными взглядами девица заметно перетрусила. Но отступать было поздно. Она сглотнула слюну. - Слушайте, в конце концов, а как же насчет малых форм? Мне обещали.

- Малых форм? - Брехов недоумевающе вцепился взглядом в заколыхавшуюся грудь, упругость которой продолжал ощущать на своих губах.

На помощь пришел секретарь Союза художников:

- Владимир Владимирович, в боковом зале размещено несколько миниатюр. Художники их называют малыми формами. Если устали, я могу провести туда остальных.

- Нет, нет! Дело прежде всего, - Брехов движением пальца остановил начавшееся движение. - Я сам должен все оценить. Может, хоть там сподоблюсь увидеть что-нибудь высокохудожественное. А вы тут меж собой пока окончательно определитесь. Ну, показывайте, девушка, свои малые формы. Галантным жестом он пропустил художницу вперед и с удовольствием пошел сзади.

Вернулся Брехов минут через десять. Разрумянившийся и, несмотря на строгую маскировочную складку на лбу, - заметно повеселевший.

- Так что надумали? - прищурившись, снисходительно поинтересовался он.

- Вот если только натюрморт с дичью.

- Никакой рыбы. Никакой дичи. Идеологически неверно, - может быть воспринято как намек на трудности с выполнением Продовольственной программы. А вот по малым формам очень убедительно. Впечатляет. Думаю, стоит направить. Возражений нет? Тогда будем считать, что в целом комиссия выставку оценила положительно. С учетом, конечно, сделанных замечаний. А это безобразие... - он негодующе потряс пальцем перед "торжеством социализма", и пружинный человечек чутко затрясся.

- Изымем немедленно, - заверил вернувшийся к жизни Вадим.

"Волги", круто развернувшись на пятачке у ворот так и не сдавшегося Козельска, покрыли провожающих грязью и исчезли.

Пасмурный Вадим Непомнящий отправился открывать семинар. Он понял главное. Отныне, без отца, в Твери ему придется ой как трудно! Необходимо пулей через съезд свинтить в Москву. Хотя на этот раз беду, кажется, пронесло.

* Оказалось, еще не пронесло. Через полчаса районную комсомолию срочно вызвала к себе разместившаяся в кабинете директора турбазы Долгова. Она же, уже от своего имени, распорядилась любым способом притащить первого секретаря обкома комсомола.

Таисия Павловна недоброжелательно оглядела столпившихся перед ней активистов.

- То, что вы едва район не подставили, я вам потом объясню, - сухо отчеканила она. - Поступила новая неожиданная вводная. Только что позвонили из обкома партии. К нам едет товарищ Ле Зу Ан.

- Какой еще Лизу? Кому лизу? - опешил Маргелов. - Ле Зу ан! - по слогам повторила Долгова, строгостью тона возвращая разговор в деловое русло. - Секретарь компартии Вьетнама. Находится в СССР с официальным визитом. Следует в Ленинград. В программе появилось маленькое окно. Решили организовать встречу с комсомолом Нечерноземья. Будет у нас минут через тридцать. Необходимо быстро подготовиться.

- Вот это подстава! Как же мы его встретим, если у нас даже хлеб-соли не осталось? - процедил сквозь зубы Вадим. Как истинный первый секретарь Вадим Непомнящий зрил в корень: встреча иностранных гостей без традиционной хлеб-соли рассматривалась как грубое, караемое нарушение установленного ритуала. То есть нарушить категорически нельзя. Но и найти каравай за полчаса невозможно. Ближайшая пекарня находилась в часе езды.

Дверь скрипнула. Вошел Балахнин. Истомленный и с горлом, перехваченным шарфом. Долгова пристально вгляделась в густые потеки под оплывшими глазами первого секретаря обкома комсомола, тем самым сделав ему замечание. Хотела съязвить что-то вслух. Но Балахнин, не менее наблюдательный, в свою очередь оценил румянец на лице Таисии Павловны и предостерегающе приподнял бровь. - Уехал? - поинтересовался он. Так что всем стало ясно: невыход первого секретаря обкома комсомола на встречу с председателем облсовпрофа не есть нарушение трудовой дисциплины. А тонкий эпизод в большой игре, в которой Балахнин выступал за другую команду.

- Уехал, - Непомнящий, а вслед за ним остальные, кроме Долговой, поднялись. Вадим тонко прищурился. - Так новая беда пришла, Юрий Павлович, откуда не ждали.