Сделай свой выбор

Я посмотрела на Фила, стараясь прочесть хоть какую-то эмоцию на его лице. Он сделал вид, что очень сосредоточен на дороге. Интересно, как бы стали развиваться наши отношения, если бы я не услышала их разговор с отцом? Смогла бы я полюбить Филиппа? Целоваться с ним? Откинувшись на сиденье, я закрыла глаза, чтобы представить наш поцелуй, но перед глазами стояло совсем другое лицо с раскосыми карими глазами и губами с надменной ухмылкой. Я подскочила на кресле так резко, что сработал ремень безопасности.

– Ты чего?

– Вспомнила, что нужно отдать тебе карту. – Открыла клатч и вытащила его кредитку.

– Стоило из-за этого так прыгать… Подожди, через несколько минут приедем.

Так и осталась сидеть с зажатой в руке картой. Как ни странно, я совершенно не думала о событиях сегодняшнего вечера, мысли возвращались к образу самурая. Чтобы хоть как-то отвлечься, я спросила Фила:

– Как считаешь, может, стоит платье вернуть?

– Однозначно нет. Это платье твоё, как и туфли. Считай это моей благодарностью за твою помощь.

– Быстро ты долги отдаёшь, – усмехнулась я, а про себя подумала, что это к лучшему, не будет лишнего повода видеться. – Теперь у меня нет повода просить об ответной услуге.

Машина затормозила возле моего подъезда. Зиберт развернулся ко мне и сказал, глядя прямо в глаза:

– Можешь звонить без повода. В любое время.

Не знаю, почему я не сказала в тот момент, что знаю об их с отцом плане. Не хотелось портить этот вечер разборками и выяснением правды, поэтому прежде, чем открыть дверь я, сказала:

– Других слов от друга детства я не ожидала. Пока.

Надеюсь, он поймёт, что я имела в виду.

6. Первое сентября

Вот и наступил первый осенний день, а вместе с ним начался мой последний школьный год. По такому торжественному случаю я надела тёмно-синие укороченные брюки, белую рубашку, а для защиты от утренней свежести полагалась ветровка цвета хаки. Завершали образ тугой узел на затылке и очки.

– Что за ужас?! – воскликнула мама, увидев меня выходящей из комнаты. – Ты серьёзно пойдёшь в таком виде в школу? Неужели нельзя было вставить линзы?

– Анна Александровна, вы, как человек, знакомый с психологией, должны знать, что в критической ситуации очки или другой аксессуар, служат средством защиты, – безэмоционально ответила я, обувая чёрные лаковые лоферы.

– А твой образ говорит не о защите, а о том, что ты пугало огородное! – не унималась мама.

– Мам, я иду туда учиться. В этой одежде мне комфортно…

– Поэтому ты решила примерить на себя образ синего чулка? Ссутулиться не забудь!

– Люблю тебя, – послав матери воздушный поцелуй, я закрыла за собой входную дверь.

Школа сегодня была похожа на улей: играла музыка, все суетились, в глазах мелькали цветы и белые банты, потому я не без труда нашла дорогу к классному кабинету. Из-за открытой настежь двери был слышен гул голосов, прерываемый дружным смехом. Я встала в коридоре так, чтобы меня было видно только с учительского места. Лидия Петровна тоже участвовала в общей беседе, но, почувствовав пристальный взгляд, обернулась в мою сторону.

– Класс, внимание! – Она подняла руки пытаясь призвать всех к тишине. – Ребята!

Через минуту уговоров в классе наступила относительная тишина.

– В нашем классе новый ученик, точнее, ученица. – Лидия Петровна кивком пригласила меня войти.

Я глубоко вздохнула и, сделав пять шагов, оказалась ровно по центру перед доской. Какие они, мои новые одноклассники? У других в такой ситуации выпрыгнуло бы сердце от волнения, но я, привыкшая выходить на ковёр перед сотнями зрителей, была к готова к многочисленным заинтересованным взглядам. Я смотрела поверх голов сидящих учеников, давая им возможность меня рассмотреть и спокойно выдавала заготовленную фразу:

– Доброе утро. Меня зовут Ксения Керн. Этот год я буду учиться вместе с вами…

– Вот это дылда!! – раздалось с задней парты ряда у окна.

Дылда! Меня так с шестого класса никто не называл. Были ещё Шпала, Длинная, Жирафа, но потом в отместку я разбила одному задире нос в кровь, после чего измывательства прекратились. Неужели всё заново?

– Белов! Извинись немедленно!

Беловым оказался невысокий мальчишка лет тринадцати на вид, с выгоревшими на солнце волосами и веснушчатым лицом. Он встал со своего места, но ещё не успел открыть рот, как я сказала:

– Дылда или нет – зависит от того, с кем сравнивать.

«О-о-о» прокатилось по классу, Белов покраснел и, так ничего не сказав в ответ, плюхнулся на своё место. В вопросе роста он мне явно проигрывал. Все зашушукались, и в классе снова поднялся гул.

– Ну, всё, успокаиваемся. Ксения, присаживайся на свободное место.