Сделать все возможное

– О, Дэйзи, – бросает он мне в спину, – я оставил кое-что на твоем столе.

Я не отвечаю. Мне необходимо выпить унцию кофеина: мозг еще слишком медленно работает. Кроме того, мне любопытно, что там. Еще один букет маргариток? Результаты их игры в гольф?

Ни то и ни другое.

В клавиатуру вставлена фотография четыре на семь, на которой изображены доктор Маккормик и Лукас на поле для гольфа. Они стоят бедром к бедру, как будто сиамские близнецы, каким-то образом разделенные тридцатью годами. Доктор Маккормик смеется, а взгляд Лукаса, кажется, следует за мной по комнате.

Замечательно. Пока он болтал с нашим боссом во время долгой игры, я была дома, в пижаме, и смотрела старые фильмы с мамой и Мэделин.

Я достаю из ящика стола маркер, и вдруг у Лукаса прорисовываются дьявольские рожки и хвост. Разрисованная фотография не приближает меня к победе, но когда я прикрепляю ее на доску заметок рядом с компьютером, то чувствую себя немного лучше.

Моя первая встреча с пациентом будет только через пятнадцать минут, поэтому я решаю сделать то, о чем мечтала всю последнюю неделю. Это довольно неэтично, но технически законно, по крайней мере я так думаю. Я захожу на сайт поиска работы и нахожу вакансии докторов по всем Соединенным Штатам: чем дальше от Гамильтона, штат Техас, тем лучше. Ой, смотрите-ка, в Гонолулу нужны врачи. С помощью простого перетаскивания, я отправляю им резюме Лукаса, которое скопировала с сайта нашей клиники. Вот так просто мой понедельник улучшается.

«Алоха, Лукас».

* * *

В среду, после работы, мама моет мне голову в раковине. С гипсом легче просто позволить ей сделать это, чем бороться с моей гривой одной рукой. Она вымоет меня с ног до головы, если я позволю. Ох уж эти мамы.

Несколько минут назад она начала говорить о том, что собирается вызвать в дом дезинсектора, но я не особо ее слушаю. У меня и своих проблем хватает.

– В любом случае, они сказали, что нам придется уехать на неделю или две, пока поставят один из этих больших шатров на весь дом! Я не уверена, что могу решиться на это. Ой, смотри! Там Лукас.

Я дергаюсь и ударяюсь лбом о кран.

Мама, благослови ее Господь, не смеется.

– Ой. Ты в порядке, милая?

– Нормально. – Я тру лоб и подбегаю к окну.

Это правда: Лукас снаружи косит наш газон в чем мать родила. Ну, не совсем, конечно, на нем шорты с низкой посадкой, но он без футболки, и я бегу обратно к раковине, притворяясь, что от его вида меня сейчас стошнит.

– Ну, конечно, это же против правил, – раздраженно проговариваю я. – Разве нет законов приличия?

– Это Техас, Дэйзи. На улице около тридцати градусов, кто может винить мальчика?

Она называет его мальчиком, но Лукас – настоящий мужчина.

– Пойду проверю почту, – сообщаю я.

У меня – что я могу, конечно, только предположить – начинается прилив. Возможно, вид блестящего от пота Лукаса заставил меня впасть в раннюю менопаузу?

Мама кричит вслед, но я игнорирую ее и дергаю входную дверь.

Лукас что-то замышляет. Стрижка газона перед домом моей мамы? Он не делал этого с тех пор, как мы уехали в колледж, и она наняла специальную службу. Тот факт, что он делает это сейчас, одиннадцать лет спустя, совершенно абсурден.

Он останавливается, когда видит, что я иду по дорожке, но ни слова не говорит, и я тоже. Я топаю, топаю, топаю к почтовому ящику, дергаю дверцу, вижу, что он пустой, и захлопываю.

Оглянувшись, я вижу, что по груди Лукаса стекает пот. Дорогой Боженька! Я все еще уверена, что это противозаконно. Я замечаю группу женщин, занимающихся быстрой ходьбой, которые остановились на углу улицы и глазеют на Лукаса. Неужели? Всем четверым одновременно понадобилось завязать шнурки? Народ, уже давно изобрели двойной узел!

Я машу рукой, чтобы прогнать их, и они убегают, смущенные, но недостаточно.

– Ты устраиваешь представление, – огрызаюсь я на Лукаса. – Наверное, ты и в одежде сможешь косить траву.

– Я могу снова надеть футболку, если для тебя это проблема.

– Для меня это не проблема. Мне все равно.

– Правда? Поэтому ты так проверяешь почтовый ящик?

Я скрещиваю руки на груди.

– Что ты хочешь этим сказать?

– У тебя шампунь в волосах.

Вот тогда я чувствую, как мокрая пена стекает по моим щекам и груди, впитываясь в майку.

– Это несмываемый кондиционер.

– Очаровательно.

– Дэйзи, милая! – зовет мама с крыльца. – Ты уже утром забрала почту. А теперь заходи и оставь бедного Лукаса в покое. Мне все равно нужно домыть твои волосы.

Ее способность испортить момент поразительна.

– О, и Лукас, – продолжает она, – я оставила тебе лимонад на случай, если ты захочешь пить.

– Дьявола не мучает жажда, – бормочу я себе под нос, волоча ноги по дорожке.

Последнее, что я вижу, это отражение Лукаса в окне: обнаженный, потный, обезоруживающе красивый.

Ночью перед сном я достаю из гаража огромный вентилятор, включаю его на полную мощность и направляю прямо на кровать. Кажется, прилив только усиливается.

* * *