Сделка

— Что за демоны мучают тебя, Гвен? — я лёг на бок и, подперев голову рукой, рассматривал лежащую рядом женщину. Как странно. Я впервые делил ложе с женщиной, даже не помышляя о любовных утехах. Когда мы, следуя нашей легенды, представились супругами, то взяли один номер с одной кроватью. Так было достовернее, да и экономнее. Нет, если бы мы путешествовали как герцог и герцогиня Фарли, то вполне могли заказать два номера, раздельные спальни в семьях аристократов — это обычное явление, но сейчас мы были просто милсдарь и мистрис Свинг, которым не по чину перенимать традиции высшей аристократии. Я хмыкнул: вот ещё одно обстоятельство, о котором я раньше даже не подозревал — экономия. Ещё пару дней назад в моем лексиконе не было такого слова. Что же касается самой Гвен… Может, на меня очень повлияло то, что почти двое суток эта хрупкая женщина таскала меня на себе, может, то, что она не из моего мира, но я вёл себя с ней как простой рыцарь Артур. Если бы кто-то из моих вассалов видел меня сейчас, то никогда не узнал бы герцога Фарли, холодного, высокомерного и абсолютно непробиваемого. И мои друзья, и враги знали, что меня очень сложно вывести из себя. У меня даже своеобразный рекорд был по количеству отклонённых дуэлей, причём ни разу никто из моих оппонентов не смог назвать меня трусом. Что же касается женщин, то обычно моё отношение к ним было в лучшем случае покровительственным. В худшем же…

А на самом деле у меня были очень хорошие учителя, могу с уверенностью сказать, что великие учителя. Особенно отец. Науку лицемерия я изучил в совершенстве. Так почему мне не удается вновь стать ледяным герцогом в присутствии этой некрасивой, взбалмошной женщины? Почему я не хочу перед ней притворяться кем-то, кем на самом деле не являюсь? Почему-то меня не оставляло чувство, что герцога Фарли Гвен не воспринимает за существующую реальность. И любая попытка вести себя согласно моему происхождению, моему воспитанию, да и вообще согласно моим внутренним предпочтениям вызовет у неё смех. Это вначале, а затем смех перейдет в неприятие, и она просто оставит меня. А я пока не готов оставаться один. Да ещё и эти непонятные дела с воздухом, который почему-то разглядел во мне местный маг.

Из размышлений меня вывел глухой голос Гвен.

— У нас у всех есть свои демоны. А мои — так вообще не вашего бога падшие. Тебе не нужно знать про меня такие подробности, ни к чему хорошему это не приведет, поверь мне. Там я умерла, на этом все, — она ненадолго замолчала, затем задала вопрос. — За что твой брат хотел тебя убить?

— Он думал, — я на такт замолчал, задумался, затем решительно продолжил. — Он думал, что я хочу узурпировать власть, что хочу силой взять корону.

— А ты не хочешь?

— Хочу. Сейчас хочу. Тогда — нет. Быть принцем гораздо выгоднее и проще, чем быть королём. А сейчас… не знаю, наверное, это дело принципа.

— А если ты станешь худшим правителем, чем твой брат? — Гвен повернулась ко мне лицом и теперь смотрела с любопытством, окончательно сбросив с себя остатки мучившего ее недавно кошмара.

— Вот для этого я и хочу немного попутешествовать, чтобы убедиться. Какие бы отношения ни были у меня с Бэртхомом, но я не стану лишать страну хорошего короля.

— Благородный. Довольно странно слышать такие слова от высочества, знаешь ли, — она хмыкнула, а я почувствовал, как приподнимаются мои брови. Вот как, значит, она не верит в абсолютное благородство принцев крови. Интересно, и откуда она это узнала, если, по ее же словам, она в своем мире была едва ли не простой деревенской знахаркой? — Знаешь, это хорошо, что ты со мной связался. Такое вот благородство лично мной приравнивается к тяжёлым заболеваниям, подлежащим хотя бы частичному искоренению, — она хихикнула. — А будущему владыке так вообще подобная патология категорически противопоказана.

Я вздохнул и откинулся на подушку, заложив руки за голову, и решил просветить ее по поводу того, что я действительно соответствую тому, как она представляет себе правителей.

— Ты ошибаешься, Гвен. Я далеко не так благороден, как ты думаешь. Я вполне могу ударить в спину, если это будет мне выгодно. Я буду улыбаться собеседнику, подсыпая ему в бокал яд, я этим не горжусь, но я такой, какой я есть, каким меня воспитали. Просто я реально смотрю на вещи. Я же незаконнорожденный. И если я возьму корону, мне нужно будет быть объективно лучше, чем Бэрт, чтобы удержать её.

— Тебе, прежде всего, нужно будет хорошо проредить двор и расставить преданных лично тебе людей на ключевых постах.

— Это само собой. Но я сейчас говорю о будущем.

— Все критяне лжецы.

— Что? — я снова лег на бок и с удивлением посмотрел на свою спутницу.

— Не обращай внимания, это поговорка моей реальности. Говоришь ты, по крайней мере, как истинный политик. Во всяком случае, похоже. Меня вот какой вопрос ещё беспокоит. Почему у вас король, но деньги называются империалы?