Сделка

Мне не пришлось выслушивать новый бюллетень от доктора Битти, я заполучил его тут же из другого источника. Дядя Джо, неподвижным силуэтом застывший у окна, увидев меня, стрельнул глазами в сторону отца, чтобы убедиться, что тот не смотрит, расцепил руки и красноречиво помахал ими прощальным жестом. То было его медицинское заключение.

Глаза отца вперились в потолок. Но в них еще теплилась жизнь, желание удрать из тюрьмы и осознание того факта, что времени почти не осталось.

Мама сидела в изголовье, такая же безучастная к его активности сейчас, какой она была все годы. Пока доктор Битти совершал ритуал — пульс, дыхание,’ давление, — я поцеловал ее в голову. Она взглянула на меня снизу и улыбнулась.

Несмотря на предпохоронную атмосферу, отец оказался в лучшем состоянии духа, чем я предполагал. Он и не думал сдаваться, хотя даже доктор Битти считал свою миссию законченной. Старик подмигнул мне как сообщнику, который где-то задержался и вот наконец пришел с набором инструментов для взлома тюремной решетки.

В отце еще жил бедокур.

— Доктор, — сказал он, — где мой белый виноград?

— Попробуем достать к обеду, — ответил доктор.

Отца кормили внутривенно.

Битти обернулся ко мне:

— Кажется, ему лучше.

Я проводил его до двери.

— Но ведь это ничего не значит, правда?

— Его сердце еще очень сильное. Просто удивительна живучесть этого мускула!

— И все же надежды уже не осталось?

— Мы надеемся на чудо, — изрек доктор Битти самое научное заключение, слышанное мной из его уст.

— А как насчет белого винограда? — спросил я.

— Вчера он требовал персиков, — заявил Майкл. — Он думает только о фруктах. Полная бессмыслица!

— Об этом нечего и думать! — сказал доктор Битти. — Я подойду после обеда. И здесь должно быть тихо. Вам надо уйти. Пациенту необходим сон.

— Неужели есть разница, — спросил я, — будет он спать или нет? Если бы я был на его месте, я бы изо всех сил старался не заснуть, чтобы случайно не отойти в мир иной. Разве отчаянное желание жить и сила духа имеют меньшую ценность, чем сон?

— Предлагаю вам, мистер Арнесс, — обиделся доктор Битти, — нанять другого врача. Ведь от меня, по вашему мнению, толка мало?

— Мало, — отрезал я.

— Ох, Эдди! — вспыхнул Майкл, повернулся и проводил доктора Битти из палаты, торопливо протестуя против моего мнения.

Я подошел к Джо, достал пять долларов из тридцати с немногим оставшихся и сказал:

— Пойди, купи белого винограда. Я не обижусь, если обегаешь пол-Нью-Йорка в поисках…

— Для основательных поисков потребуется еще пара долларов, — ответил Джо, беря пятидолларовую бумажку. — Разумеется, если нужна скорая доставка!

Я смачно выругался, он схватил свою шляпу и исчез.

Я склонился над отцом. Он кивал головой, якобы в подтверждение того, что все слышал. А то, что он слышал, ни в коей мере не разуверило его в истинных намерениях мира и его обитателей, все таких же, желающих ему только зла.

— Томна! — приказал он матери. — Пусть сюда никто не заходит!

Она безмолвно ушла. Как же она устала от него!

Дверь захлопнулась.

— Эвангеле, — на удивление бодро сказал старик. — Запри дверь.

— Замка нет, пап.

— Задвинь стул в ручку. Все никак не догадаешься, Эвангеле?

Я заклинил дверь, сунув опрокинутый стул в ручку. Я опять вызывал огонь на себя.

— Забыл отца, Эвангеле?

— Я приходил, па, но они прогнали меня. — Этот сукин сын еще влиял на меня. А я снова оправдывался. — Затем я звонил, и они сказали, что ты в порядке.

— Угу, приходи на мои похороны и всех их увидишь. Всех моих друзей. А где Джо?

— Пошел за виноградом.

— Каким виноградом?

— Ну ты же сам просил!

— Да. Белый виноград. Без косточек. Иди сюда, богатенький. Забыл отца, а-а?

— Па, у меня были неприятности. — Я показал ему повязку на плече. — И они сунули меня в больницу.

— А что за неприятности?

— Из-за женщины. В меня стреляли. Видишь?

— Я и говорю, у отца неприятности, а он шляется по девкам, да? О Боже! Иди сюда. От шепота устаю быстро. Ну, двигайся живей, не ударю!

Он откинулся назад, восстанавливая силы.

Я пощупал его лоб. Жар. Но я ожидал горячки. А тут вполне приличный жар, и все.

— Жара нет, — сказал он, оглядывая комнату встревоженными глазами.

— Тут никого нет, па.

— Точно?

— Точно.

Он тяжело приподнялся на локте, отогнул матрас, сунул туда руку, ощупал доски. Затем достал черный кошелек, в котором он держал ключ от сейфа. Отец зажал кошелек в руке и упал на подушку, обессиленный. Но все же подмигнул мне. Его легкие работали как меха.

Я молча подождал, пока он не соберет силы. Немного спустя он сделал мне знак придвинуться. Я наклонился и ощутил смрад его тела.

— Эвангеле! — сказал он. — Кое-что скажу тебе, и не вздумай говорить «нет»!

— И не думаю, па.

— Посмотрим. Надо кое-что сделать.

— Сделаю все, что хочешь, па.

— Посмотрим, посмотрим.

— Я слушаю, па, не приподнимайся.

— Э-э, не суйся со своими приподниманиями, слушай и запоминай. Я прошу тебя сделать только одно! Никому не говори, ни Майклу, никому! Много врагов, понимаешь?

— Да.

— Надеюсь. Теперь скажи, что сделаешь.

— Сделаю что?

— Говори, что тебе сказано.

— Сделаю, па.

— Поклянись!

— Клянусь.