Сделка леди Ромэйн

— Иногда, — Джеймс заговорщицки подмигнул Ромэйн.

Как ему это нравилось! Он наслаждался, дурача дедушку! Ромэйн сердито отодвинулась, давая понять, что не желает участвовать в его играх и делать что-либо сверх ранее обещанного. Она вовсе не хотела ставить дедушку в двусмысленное положение.

— Думаю, вы никогда не участвовали в псовой охоте, — продолжал интересоваться герцог.

— Вы правы. Обычно я охочусь не только без собак, но и пешим, хотя во время той охоты, когда я встретил Ромэйн, я был на лошади.

— Вы охотились во время бури? Я думал, даже у дураков шотландцев больше здравого смысла.

— Дедушка, я бы просила тебя не употреблять таких выражений.

Герцог рассмеялся и поднял бокал, ожидая, когда его наполнят.

— Ромэйн, пусть твой муж обороняется сам. Если ты будешь с таким остервенением бросаться на его защиту, все подумают, что ты испытываешь к нему глубокую сердечную привязанность.

— Но Эллен и Камерон тоже из Шотландии.

Герцог слегка кивнул в сторону Эллен:

— Приношу свои извинения, мисс Данбар. Я не хотел обидеть вас.

Ромэйн вздохнула. Дедушка был неисправим, но, заметив, что Джеймс улыбается, она решила, что эти мужчины — два сапога пара.

В столовую вошел Клэйсон и легким покашливанием привлек внимание герцога:

— Ваша светлость, посетитель.

— Клэйсон, мы не хотим, чтобы нам мешали, — ответил старик, не отрывая взгляда от Джеймса. — Итак, Маккиннон, расскажите мне, на кого вы охотились во время бурана.

Второй раз за день дворецкий пришел в замешательство. Взгляд его остановился на Ромэйн, и он сказал:

— Я знаю, ваша светлость, что время ужина вы проводите со своими близкими, но это исключительный случай.

— Ба! Нет ничего исключительного, что позволило бы вам беспокоить меня во время трапезы. Пусть посетитель идет своей дорогой. Скажи, что я приму его завтра.

— Это посетитель к леди Ромэйн. Я думаю, она сочтет его визит важным.

Герцог не шелохнулся.

— Пусть остудит пятки на морозе и придет, когда леди будет дома, ты понял меня? Я уверен, что с этим можно повременить.

— Дедушка, — прошептала Ромэйн, заметив остекленевшие глаза дворецкого. — Если ты позволишь, я разберусь с этим делом и быстренько вернусь.

— Так вот каких манер набралась ты в доме своего муженька! Выпрыгиваешь из-за стола, как деревенский мальчишка, и бежишь открывать дверь!

Джеймс опустил вилку и сказал:

— Ваша светлость, ваша внучка желает только, чтобы вы отужинали в мире и спокойствии после многих ночей, которые, она не сомневается, вы провели в тревоге о ней.

— Она не нуждается в вашем заступничестве, Маккиннон. — Герцог махнул рукой и распорядился: — Иди, Ромэйн, если хочешь. Постарайся вернуться до следующей перемены блюд, или я прикажу убрать твой прибор.

Ромэйн улыбнулась, заметив, что глаза деда сияют добродушием. Она собиралась предупредить Джеймса, что герцог счастлив тем, что может поддеть и подразнить его. Но Вестхэмптон не был единственным хитрым лисом в лесу. Ромэйн надеялась, что Эллен и Камерон поймут, как рад старик тому, что его внучка вернулась цела и невредима, и простят его за некоторые вольности поведения. Не то чтобы он был доволен ее замужеством, но он простил ее. Ромэйн чмокнула деда в морщинистую щеку и отправилась вслед за Клэйсоном.

Возле двери Ромэйн оглянулась и увидела, что Джеймс улыбается. Возможно, пришло ей в голову, что дедушка наконец встретил человека, который чувствовал себя с ним на равных, после долгих лет, в течение которых окружающие заискивающе заглядывали в глаза властному герцогу.

Пока Ромэйн шествовала за дворецким в комнату для посетителей, она распорядилась, чтобы в комнату миссис Данбар подали горячий ужин.

Они спустились вниз, и Клэйсон указал на небольшую комнату, где ее дожидался незнакомец. Девушка поблагодарила Клэйсона и отдала распоряжение накормить просителя.

— Сударыня, — пробормотал Клэйсон, и гримаса боли исказила его лицо, — если вы хотите, я останусь здесь.

— Это еще зачем?

Дворецкий раскрыл рот, но не смог издать ни звука. Озадаченная необычным поведением Клэйсона, Ромэйн открыла дверь в комнатку. Это изящно убранное помещение было одним из любимых Ромэйн. В детстве она часто забегала сюда полюбоваться выложенным из камня фамильным гербом, красовавшемся над камином. Вокруг очага стояла добрая дюжина диванчиков и стульев, но это, казалось, не делало ее тесной.

Напротив двери, там, где лунный свет лился сквозь окно и падал на каменный пол, стоял мужчина. Тень скрывала его лицо, и Ромэйн могла с достоверностью сказать только то, что он одного роста с Джеймсом.

— Добрый вечер, сэр, — поприветствовала посетителя Ромэйн. — Мне передали, что вы желаете говорить со мной.

Мужчина вышел в полосу света и воскликнул:

— Ромэйн! Это действительно ты! Я не могу поверить, что ты жива!

— Брэдли… — прошептала девушка, устремив взор на то, что, должно быть, было призраком.

Глава 11

Человек шагнул навстречу Ромэйн, и лампа, стоящая на столе, осветила его лицо. Она не ошиблась! Это был Брэдли Монткриф!

Он улыбался, и глаза его мерцали нежным теплом. Брэдли протянул к ней руки в кружевных манжетах: