Сделка (ЛП)

Сказать по правде, «поговорить» с мисс Грейнджер он желал меньше всего на свете, тем более что на вопрос «хотите?» у него в голове промелькнуло с десяток вещей, которых он по-настоящему жаждал сделать с ней, но… ее бурный оптимизм и отличное настроение невольно заражали. И Люциус вдруг поймал себя на мысли, что уже давно безумно вожделеет эту женщину. Всю. Целиком. И хочет ее душу никак не меньше ее обворожительного манящего тела.

— О чем же?

— Да о чем угодно.

— Вы видели на этой неделе Драко?

— Да. Он в полном порядке. По-видимому, у них с Асторией все очень серьезно. И, знаете, она мне нравится. Хотя я понимаю, что мое мнение о ней не имеет для вас никакого значения.

— Вы так думаете?

Гермиона улыбнулась и слегка пожала плечами.

— По правде говоря, я не думаю, что мое мнение о чем угодно хоть что-то значит для вас. Мне кажется, вы даже не подозревали, что оно у меня есть. То есть… я хотела сказать, что вряд ли вы вообще думали на эту тему…

Люциус пристально уставился на нее.

— Видите ли, мисс Грейнджер, Азкабан имеет свойство ужасно изменять людей, находящихся в нем достаточно долго.

Гермиона подняла на него взгляд и посмотрела прямо в глаза.

— Полагаю, вам это известно лучше, чем кому-либо. Ведь вы попадали сюда дважды…

— Дважды?

— Ну да… После битвы в Отделе Тайн… спустя год вас освободил отсюда Волдеморт, насколько я понимаю, и вы вернулись к себе домой… А потом уже… после окончательной победы…

— Вернулся к себе домой… — отвернувшись, Малфой бездумно уставился перед собой. — Мисс Грейнджер… Могу сказать вам, что тот период моей жизни можно назвать как угодно, но только не свободой.

Люциус чувствовал, что она смотрит на него. А потом даже увидел боковым зрением, как рука ее дернулась и потянулась к нему, будто собираясь дотронуться. Но, остановившись, Гермиона лишь негромко произнесла:

— Но… по крайней мере там вы могли находиться рядом со своей семьей. А не так, как здесь, в этом аду…

— Поверьте, и там до ада было подать рукой. Возможно, сейчас я бы мог назвать тогдашнее пребывание в своем же доме… чистилищем.

То, что он использовал специфическую и чисто магловскую терминологию, несказанно удивило Гермиону.

— Но ведь это… не жизнь… А так… существование.

Люциус повернулся и снова пристально взглянул в ее лицо.

— И все же… Даже это можно вытерпеть. Правда, если только недолго.

Гермиона ничего не ответила, но выражение ее лица казалось сейчас Люциусу таким открытым и понимающим, как никогда. Одна прядь ее каштановых волос чуть свисала, прикрывая поблескивающий карий глаз, и Малфой не мог думать ни о чем другом, кроме того, что ему ужасно хочется потянуться и поправить эту прядку самому. То, что Гермиона находилась сейчас настолько близко, почти опьяняло его, и эта опьяняющая эйфория возрастала с каждой минутой все сильнее и сильнее. Но нет! Он не мог терять время на подобные пустяки! Слишком мало ему было отпущено этого самого времени. Отвлекшись огромным усилием воли, Люциус заговорил:

— Мисс Грейнджер. Исходя из нашей договоренности на прошлой неделе, я… по-прежнему согласен отвечать на любые вопросы личного характера, которые вы решите задать мне… в обмен на… встречные предложения с вашей стороны… — он изо всех сил пытался выглядеть спокойным и уравновешенным, но, не удержавшись, пристально впился взглядом в ее лицо. — Что… вы предложите мне… на этот раз?

Дыхание Гермионы вдруг стало быстрым и прерывистым. Она знала, чего именно хочет сегодня от этого мужчины. Знала, чего жаждет получить от него вот уже несколько недель. Знала, но ужасно боялась произнести это вслух. И потому замерла, не решаясь сказать ему об этом. Люциус не отрывал от ее лица выжидающего взгляда, а заметив колебания, удивленно приподнял бровь.

— Ну же… Мисс Грейнджер, ответьте мне… Пожалуйста… — и Гермиона расслышала в его голосе откровенную мольбу.

Наконец, не поднимая на него глаз, она откликнулась. Правда, так тихо, что Люциус едва смог разобрать слова.

— Сегодня… я снова предлагаю вам коснуться меня. То есть… Я имею в виду… по-настоящему. Как мужчина касается женщины… — набравшись смелости, Гермиона посмотрела на него. — Если… конечно… вы хотите этого…

Малфой быстро сглотнул и тут же отозвался:

— Конечно. Хочу.

Гермиона снова несмело подняла на него взгляд, и Люциусу показалось, что он начинает тонуть, медленно, но верно проваливаясь в манящий омут карих глаз.

— Если бы Волдеморт возродился еще раз, вы опять служили бы ему?

Малфой слегка вздрогнул от такого неожиданного вопроса и тут же испугался, что она заметила эту дрожь. По-прежнему не смея отвести от нее взгляд, в то же время он понимал, что жутко разочарует Гермиону своим ответом. Однако лгать ей не мог. Да и не хотел. Снова почти теряя себя в глубине ее зрачков, он ответил:

— Да.

И тут же отвел взгляд, внезапно устыдившись самого себя и собственной искренности. Охваченный какими-то необъяснимыми эмоциями, Люциус поднялся и тут же заметил, как Гермиона тоже встала. Ему ужасно хотелось объяснить ей, что именно заставило его дать этот ответ. Собравшись с духом, он взглянул на нее и продолжил: