Сделка обреченных

Марен молча поднял глаза на Лизу. Ее поразила перемена, произошедшая со стариком. Не было трясущихся рук, губ, едва выговаривающих малопонятные обрывки фраз. Перед ней сидел хоть и очень пожилой, но полный сил человек, глаза которого светились внутренней энергией.

– Эта операция началась задолго до двенадцатого апреля, – сказал Марен. – Впервые об операции «Каталина» говорили на заседании правительства в начале февраля. Но тогда не было ни названия «Каталина», ни самой операции. На этом заседании министр обороны доложил о готовящейся сделке между Еврейским агентством и правительством Германии. Это сообщение вызвало ярость у премьер-министра Фландена. Он разнервничался, кричал, что получение Германией четырех с половиной миллиардов марок резко двинет вперед ее военную промышленность и даст Гитлеру возможность угрожать Франции. Фланден назвал руководителей Еврейского агентства «горсткой неврастеников», кричал, что все они заслуживают казни за согласие платить Гитлеру такие деньги. Согласно протоколу, он сказал такую фразу: «Четыре с половиной миллиарда для Гитлера – это смерть Франции» – и потребовал от службы безопасности разработать операцию по срыву сделки. 12 февраля руководители спецслужб собрались и решили, что разрабатывать операцию будут совместно служба безопасности и служба общей разведки, а исполнять – служба общей разведки. В конце февраля операция была разработана. Тогда она и получила название «Каталина». Суть операции заключалась в имитации покушения на Гитлера. Авторы «Каталины» справедливо полагали, что, когда Гитлер поймет, что представитель Еврейского агентства вместо подписания с ним договора пытается его уничтожить, дальнейшие контакты между сторонами станут невозможными.

– А представителем Еврейского агентства был мой дед? – вырвалось у Лизы.

– Да, мадемуазель, – кивнул Марен. – Но посвящать вашего деда в суть операции никто не собирался.

– Его просто заменили, – догадалась Лиза. – Человеком, который сыграл роль Жана Вальдмана.

– Именно так, – подтвердил Марен.

– Вы сказали «имитация покушения». – Андрей поднял глаза на Марена. – То есть Гитлера убивать не собирались?

– В разведке работают не дураки… – Марен отодвинул от себя тарелку и взял стакан с розовым самогоном. – Особенно на руководящих постах. Они понимали, что убить Гитлера при его охране нереально. Но исполнителей в эти тонкости не посвятили. И те до последнего момента думали, что они совершают реальное покушение на канцлера Третьего рейха.

– К черту Гитлера, – вдруг выпалила Лиза. – Я хочу знать, что случилось с моим дедом. Как удалось заменить Жана Вальдмана Пьером Матином?

– Хорошо, – кивнул Марен. – Я расскажу вам все. Собственно, суть вы уже знаете. А теперь поговорим о деталях. И перенесемся в тот самый роковой день, двенадцатое апреля. Вы совершенно правильно заметили, что Жильбер Мартинес садился в поезд под видом известного виолончелиста. У него с собой было много вещей. Чемоданы, пакеты, свертки, а также виолончель в старинном и дорогом футляре. Футляр был дорогим, но старинным он не был. Этот футляр сделали по специальному заказу умельцы службы безопасности. Подобно древним футлярам Амати, футляр Мартинеса был на колесиках. Только колесики были очень крепкие и сидели на крепкой оси. Ведь они должны были выдержать вес не виолончели, а человека. Внутри футляра располагался офицер службы разведки Пьер Матин.

– Как? – вырвалось у Лизы.

– Я же говорю, футляр был сделан по спецзаказу, – улыбнулся Марен. – А умельцы в службе безопасности были отменные. Матин шутил, что в своей постели не чувствовал себя так удобно, как в этом футляре.

– Но вес, – Андрей покачал головой. – Поднять футляр с человеком, вес которого не меньше семидесяти с лишним килограммов, в вагон – дело не простое.

– Вот потому Жильбера провожали шестнадцать человек, среди которых было девять мужчин. – заметил Марен. – Изображая преданных поклонников великого музыканта, мужчины довезли футляр до вагона, а затем подняли его в вагон впятером. Такое внимание к футляру не вызвало подозрений у окружающих. Ведь Жильбер крутился рядом и просил всех быть поосторожнее с его драгоценной виолончелью.

– Что было дальше?

Голос Лизы прозвучал настолько резко, что Андрей бросил на нее укоризненный взгляд. Но Марен, казалось, не заметил тона Лизы.

– Когда футляр от виолончели оказался в вагоне, Мартинес приступил ко второй части операции. Он зашел в купе вашего деда и попросил разрешения до отхода поезда поставить виолончель в его купе. Дескать, у него еще много вещей, он должен бегать на перрон и обратно. Мало ли что может случиться с драгоценным инструментом. И потому не присмотрит ли господин за его виолончелью до отхода поезда. Вальдман, разумеется, согласился, и двое мужчин завезли виолончель в его купе.

– Ясно. – Лиза кивнула, в глазах у нее стояли слезы. – Мне все ясно.