Сделка с Прокурором

Внезапно её внимание привлекла хрупкая фигурка далеко вверху, которая, впрочем, почти сразу исчезла за закрытыми дверьми.

- Нет! Мне показалось! - тряхнула головой убийца. - Она не может быть сегодня здесь! Нет. Разумеется, это не она!

Глава 49

Внезапно «убитого горем» деда, самозабвенно воспевающего реквием по безвременно почившему, хотя и двоюродному, но любимому внуку, с неуважительным скрипом и весьма бестактно привлекающим к себе внимание грохотом прервала распахнувшаяся дверь...

И в неё умилённо-упоённо аплодируя, вошел. истинный маранец, великий воин, самоотверженный борец за справедливость и. что греха таить, не совсем до конца почивший, хотя и двоюродный, но любимый внук.

К слову, осчастливленный явлением внука дед мог бы выглядеть и счастливей, но не выглядел.

В свою очередь, недопочивший внук мог выглядеть бы и побледнее и менее довольным жизнью, но нет. Пышущий здоровьем и сияющий всеми тридцатью двумя зубами он шёл в абсолютной тишине, прерываемой исключительно звуками хлопков, которые сам же и издавал.

- Помнится, в нашу последнюю встречу, ДЕДУШКА, вы были обо мне несколько другого мнения, - сделав удар на слове «дедушка», иронично заметил любимый, но совершенно зря недопочивший, судя по озверевшему выражению лица деда, внук.

- У-у-у-упырь. - взревел «убитый горем» дед, обращаясь к членам Совета. - Держите у-у-у-упыря!

- Где у-у-упырь? - осмотрелся по сторонам внук, откровенно ёрничая. - Ах да, это же я, по вашему мнению, упырь! Так, ДЕДУШКА?! Ну и быстро же вы меняете своё мнение, однако! Я за вами просто не успеваю!

- У-у-у-у-у-упырь! - снова заверещал епископ и послал в ненавистного противника волну обжигающе-леденящего воздуха, которую наследник рода Марано, играючи отрикошетил назад. - Спаси и сохрани нас всех, Мара! - заорал буквально затрясшийся от ярости и ненависти старик и, мгновенно преобразовав ледяной воздух в сотни острых, словно кинжалы сосулек, отправил их в противника, вопя при этом, что есть мочи. - Изы-ыыыыди, нечисть!

Однако внук, который ни разу и не рассчитывал на тёплый приём от дедушки, был готов и к этому. Плотный щит из сотен снежных вихрей захватили в плен сосульки, и теперь кружились вокруг внука и деда, как юла вокруг своей оси.

- Ма-ааара, изгони, молю тебя, упыря лукавого! Защити нас небесная матушка! - судя по тону, настрою и плетению, Владыка закончил игрушки в бирюльки и перешёл к тяжелой артиллерии.

Совершенно обалдевшие члены Совета сначала от появления покойника, а затем и от разыгравшейся на их глазах схватки покойника и почтенного главы Совета, все как один сидели, словно примерзшие к сидениям кресел, на которых они восседали, и только и делали, что моргали глазами. Блым -блым. Блым-блым. Блым-блым...

- Отставить! - взревел медведем Его Величество Ледрих IV, решивший, что пора ему уже вмешаться.

Однако увлеченный своей священной миссией старец уже не слышал никого и ничего.

Воздух вокруг «упыря» вдруг затрещал и заискрился, сминая и круша его защитные покровы.

- Дасуньские ёжики! До чего же силён, этот старый хрыч! И до чего уж искусен в плетении смертоносных чар! - чертыхнулся про себя Марано, почувствовав как невидимые когти впиваются в его череп, проникая сквозь толщь кости, пытаясь добраться до его мозга.

Первыми отказали ноги. Вследствие чего, он, один из самых могущественных магов маранского королевства, рухнул на паркетный пол, словно марионетка, у которой в один момент обрезали все ниточки.

Он попытался освободиться от сковавших его чар, но смог лишь продлить свою агонию. Он увидел, как на лбу его дяди короля выступил пот и понял, что тот тоже пытается ему помочь, но пока безрезультатно.

Хуже того, с каждой секундой его положение становилось всё более и более критическим. Ещё чуть-чуть и он таки, на радость ДЕДУШКЕ, станет покойником.

И всё же, как не ужасно было его положение, его мужская гордость молила, чтобы ему помог кто угодно, но только не мама. Нет, он ничего не имел против своей мамы, но он потратил тридцать лет на то, чтобы за глаза его перестали называть «маменькин сынок».

- Ма-а-а-ра! - взмолился молодой человек. - Не допусти! Если мне суждено выжить, не допусти, чтобы на глазах у Совета Посвященных меня опять спасла именно мама.

Однако Мара оказалась не просто глуха к его мольбам, она просто от души посмеялась над его мужской гордостью.

Снежанна Марано не сразу поняла природу чар, которые сплёл её дядя, но что-то, вероятней всего материнская любовь, подсказало ей, что чары Преосвященнейшего Владыки не столько ментально-стихийные, сколько эмоционально ментально-стихийные. Иначе говоря, чары старца питала как фанатичная ненависть, которую он испытывал к её сыну, как и его не менее фанатичная уверенность в праведности своей божественной миссии, а значит, догадалась она, достаточно «отключить» сознание епископа и его чары потеряют свою силу.