Сдержать обещания. В жизни и политике

Все прошло гладко, и прежде чем сесть на самолет ООН, мы успели даже прослушать краткий инструктаж нашего посла в Пакистане. Оба наших военных адъютанта остались в Исламабаде, так как сопровождать нас в Афганистан им строжайше запретили. Это шло вразрез с обязанностями армейских офицеров, сопровождающих делегации Конгресса в поездках за рубеж; в любой другой ситуации они должны были бы оставаться при нас на протяжении всего визита. Но, судя по всему, полученный ими приказ вполне согласовывался с неодобрением министерством обороны моей поездки. Поэтому очередным холодным, промозглым днем, а точнее, уже ближе к вечеру 10 января 2002 года, мы летели в Баграм через горы Восточного Афганистана без того немногого, что связывало нас с вооруженными силами США.

В 1980-е, когда здесь шла война, Баграм был советской авиабазой. Усама бен Ладен был тогда еще незначительной (несмотря на его дальнейший приход к власти) фигурой среди бойцов-моджахедов, которые помогли отбросить так ненавидимую ими Советскую армию и разрушить миф о непобедимости советских войск. Президент Рейган назвал их борцами за свободу. Советские боевые истребители «МиГ», которые лежали на обочине взлетной полосы в Баграме сломанные и всеми забытые, казались нам мемориалом этой победы. Но пока афганцы гордились своей победой в войне, их страна лежала в руинах после ожесточенных боев. Люди, которые могли себе это позволить, опустили руки и покинули Афганистан. От экономики почти ничего не осталось; страной управляли полевые командиры, и в этом вакууме власти «Талибан»[94], которого все боялись, установил репрессивный, фундаменталистский режим, ставший угрозой для жителей Афганистана, а также благодатной почвой для подготовки террористов, мечтавших покарать мир за его грехи.

Когда мы приземлились в Баграме, я думал о том, хватит ли измученным двадцатью тремя годами войны афганцам энергии и решимости начать новую главу своей истории. К концу моей поездки меня волновала уже далеко не решимость афганцев.

Хорошо вооруженный отряд охраны из США погрузил нас в два бронированных внедорожника, выдерживавших прямое попадание пуль большого калибра, как нас уверили. Я не думаю, что они были очень рады сопровождать нас, но сразу же после моего приезда в городе ждали госсекретаря Колина Пауэлла, поэтому с нами, скорее всего, устроили пробный прогон. Когда мы тронулись в столицу, командир отряда охраны выступил перед нами со своей «приветственной речью». «Дорога займет около часа, — сказал он. — Когда проедем горный перевал, до Кабула останется всего ничего. Я уверен, что все будет в порядке, но если вдруг наша машина сломается или на нас нападут и нам придется выйти из машины, ни в коем случае не сходите с асфальтового покрытия, потому что каждый дюйм пути к этому перевалу заминирован».

Дорога на Баграм проходила через плодородные сельскохозяйственные угодья, равнину Шомали. Мы не увидели ни одного фермера за работой; из городков, рассыпавшихся вдоль всей дороги, ушли почти все. Раз или два на фоне полного запустения появлялись пастухи без стада, бредущие вдоль дороги, — они тоже знали, что лучше идти по асфальту, — и ребятишки, которые играли в притихших деревнях. Всякий раз, когда впереди мы замечали людей на крышах хижин, наш отряд сопровождения слегка напрягался. Я видел, как они чуть сильнее прижимают к себе оружие. Когда мы подъезжали к этим фигурам ближе, почти всегда оказывалось, что это играющие дети.

Когда мы добрались до Кабула, транспорта на дороге стало больше. Несколько машин, множество мотоциклов и еще больше пешеходов, будто бесцельно бредущих куда глаза глядят. На улицах и тротуарах то тут, то там виднелись кучи мусора песочного цвета. Всюду, насколько хватало глаз, стояли остовы разбомбленных зданий, но можно было нет-нет да и увидеть работающую слесарную мастерскую, магазинчик с велосипедами или торговца керосином. Группки мальчишек и мужчин, кутавшихся в тонкие одеяла, стояли, сгрудившись, вокруг костров, топливом для которых служили свежесрубленные деревья. Иногда от этих групп отделялись совсем маленькие дети и бежали к нашим внедорожникам. Они подпрыгивали в опасной близости от едущих машин, надеясь, что мы что-нибудь подарим им или дадим хоть немного местных денег, почти потерявших всякую ценность. Наша охрана предупредила нас о том, что ни останавливаться, ни открывать окна мы не будем. Поэтому до самого посольства США мы ехали по улицам в своих почти герметичных четырехколесных коконах. Около восьмидесяти морпехов обеспечили безопасный периметр вокруг здания; обветшалое посольство окружали сторожевые посты, баррикады и мешки с песком.