Говоря об упреждающих мерах, чиновники администрации начали собирать веские доводы в пользу гипотезы, согласно которой Саддам Хусейн представлял собой серьезную угрозу. Вот уже добрых десять лет он игнорировал требование ООН разоружиться. Директор Центральной разведки Джордж Тенет и еще несколько человек провели для нас брифинг, посвященный оружейному арсеналу Саддама. В отчетах инспекторов ООН еще не были упомянуты тонны химического и биологического оружия, и передавали, что иракский лидер пытается воскресить свою зачахнувшую ядерную программу. Саддама неплохо сдерживал и весь остальной мир, и даже если бы он смог воссоздать негласную программу по разработке ядерного оружия, на создание ядерной бомбы у него ушли бы годы. Я не думал, что он представляет собой угрозу, и я не считал хорошей идеей развязывание войны в Ираке с целью запугать Северную Корею, Иран, Ливию и другие страны. Поэтому 31 июля 2002 года в комитете Сената по международным отношениям я организовал слушания по вопросам угроз, ответов на них и стратегии действий в Ираке. Так же, как и я, республиканец Дик Лугар считал, что важно начать национальный диалог об Ираке, чтобы проинформировать всех американцев. Мы намеревались хладнокровно взглянуть на угрозу, которую Саддам представлял для США и наших союзников, рассмотреть возможные ответы на эту угрозу и оценить последствия каждого такого ответа. «Мы должны задаться вопросом, во сколько нам обойдется интервенция, и рассмотреть ее потенциальное влияние на нашу экономику, — написали мы с сенатором Лугаром в нашей совместной авторской колонке в протоколе в день открытия слушаний. — Нужно определить, какой поддержки можно ожидать от наших союзников на Ближнем Востоке и в Европе. …Каковы будут наши действия после свержения Саддама Хусейна? Над ответом на этот вопрос мы еще не задумывались, хотя он-то, быть может, важнее всех остальных».
За месяц до этого президент лично заверил меня в том, что «никто не планирует» нападать на Ирак, и я был уверен, что госсекретарь Пауэлл пытался отговорить президента от вторжения. Пауэлл не раскрывал своих карт, и мы редко разговаривали, но иногда, когда мы обсуждали причины, по которым вторгаться в Ирак не стоит, он говорил мне: «Позвоните президенту. Скажите ему то, что сказали мне». И все же я чувствовал, что Пауэлл больше не имел былого влияния. Через десять дней после того, как Буш сказал мне, что «никто не планирует», вышел номер
Эти два дня экспертных показаний стали хорошим началом информирования страны о колоссальных трудностях открытия еще одного военного фронта. Я никогда не забуду конец заключительного слова Энтони Кордсмана, эксперта по военной стратегии и Ближнему Востоку: «Легкомысленное отношение к этой войне, по-моему, повлечет за собой катастрофические последствия. Мне вспоминается цитата [Биона из Смирны], которой вот уже две тысячи лет: „Мальчишки в шутку бросают в лягушек камни, но лягушки умирают не в шутку, лягушки умирают всерьез“. Это не игра и не то решение, которое можно принять, не вставая с кресла».
Эксперты по вооружению и бывшие инспекторы пришли к единому мнению, что Саддам не представляет непосредственной угрозы для США. До создания ядерного оружия ему оставалось еще от пяти до десяти лет работы. (И если уж говорить о неподконтрольном ядерном вооружении, то волноваться следовало бы из-за того, что осталось на территории бывшего Советского Союза.) Никто не сомневался в том, что военной мощи США будет под силу свергнуть Саддама довольно быстро, даже учитывая риск атак с применением химического или биологического оружия, но свидетели дали понять, что мы не можем рассчитывать ни на военную коалицию, подобную той, что была у нас во время войны в Персидском заливе, ни даже, что весьма вероятно, на международную поддержку, которую нам оказали в Афганистане. Важным союзником могла бы стать Турция, но она вряд ли окажет хоть сколько-нибудь существенную помощь. Даже Саудовская Аравия, наш сильный союзник в регионе, не собиралась вкладывать серьезные деньги. Мировое сообщество поддержало бы нас в стремлении контролировать Саддама, но никто не собирался проливать кровь и тратить деньги, чтобы свергнуть его режим.