Сдержать обещания. В жизни и политике

Несколько дней спустя я позвонил одному из ключевых сотрудников комитета по международным отношениям, который работал под моим началом, Пуниту Тальвару, и застал его в удивительном месте — в офисе, где Пол Вулфовиц собрал группу иракских эмигрантов, чтобы создать послевоенное правительство, действующее из Багдада. Мои сотрудники следили за послевоенным планированием, но существование этого связанного с ним объекта привлекло внимание Пунита только несколько недель назад, когда кто-то передал ему запись телешоу «60 Minutes», в котором Вулфовиц во время интервью упомянул эту группу. У Пунита ушло почти две недели на то, чтобы получить доступ к секретному объекту — целому этажу в одном из множества зданий оборонного подрядчика в Кристал-Сити. Так вышло, что я позвонил Пуниту, когда он отправился туда на экскурсию, и он был явно встревожен этой самодеятельностью. Пространство делилось на небольшие кабинетики, рассказывал он, под будущие министерства нового иракского правительства, которое, по-видимому, будет управляться Чалаби. С примерно равными промежутками к перегородкам вместо табличек были приклеены развернутые горизонтально листы бумаги: «Министерство обороны», «Министерство финансов», «Министерство внутренних дел» и так далее. Пуниту удалось поговорить с несколькими эмигрантами — будущими министрами, — хотя часть из них уже отправилась в Кувейт. Эмад Дахия, например, вскоре возглавит Совет по восстановлению и развитию Ирака при американском посольстве. Остававшиеся в США эмигранты были явно довольны свержением Саддама, но готовиться к правлению они начали всего за несколько месяцев до вторжения в марте 2003 года и, похоже, мало что знали о функциях различных министерств, которые им придется возглавить в Багдаде. Ни один из них — ни до, ни после вторжения — не имел ни малейшего представления о том, что происходит на местах в Ираке. Багдад в это время горел. Вообще-то большинство министерств было разграблено, руины зданий все еще тлели. Итак, эти ребята готовились быть министрами или «консультировать» министерства, которые разрушались по мере того, как они строили свои планы. Они, как сказал бы Пунит, «не были готовы к прайм-тайму».

Эти люди, спонсируемые министерством обороны, не знали ничего о тщательном сборе информации, который проводил Госдепартамент, и его же плане развития послевоенного Ирака. И ни один из неуклюжих эмигрантов Вулфовица не знал о том, что Госдепом был разработан также и политический план. Америка находилась в состоянии войны, и разлом Сан-Андреас, расколовший надвое внешнеполитическую команду администрации Буша, стал шире, чем когда-либо. Теперь стало ясно отношение президента ко всему происходящему. Буш, в сущности, отложил решение проблемы государственности в Ираке на потом и возложил на Рамсфелда и министерство обороны задачи по обеспечению безопасности и восстановлению страны. Самое неприятное было в том, что комитет Сената по международным отношениям и Госдепартамент уже предсказали возникновение многих проблем, с которыми мы столкнулись: плачевное состояние иракской инфраструктуры; высокую вероятность начала грабежей и сопротивления после войны; неспособность иракской нефтедобычи покрыть затраты на восстановление страны; нужду в пяти тысячах полицейских из числа международных военных сил, которые помогли бы обучить иракских. И, быть может, что самое прискорбное, — очевидно стало все безумие надежды на то, что эмигрантов поддержит местное население.

Я никогда не считал неоконсерваторов вроде Вулфовица плохими людьми; они действовали исходя из самых лучших побуждений и действительно хотели помочь иракскому народу. Свержение Саддама сделало Ирак и весь остальной мир лучше. Но они пребывали в таком безнадежном плену идеологических концепций, которые они выдумали в своих аналитических центрах за последние двадцать лет, что были абсолютно оторваны от реальности.

Джей Гарнер, который был назначен ответственным за Ирак в первые недели после свержения Саддама, начал говорить людям, что если у Белого дома и были какие-то планы по обеспечению безопасности и восстановлению Ирака, с ним ими никто не делился. Тем временем администратор Агентства США по международному развитию публично утверждал, что мы можем восстановить Ирак, потратив всего 1,7 миллиарда долларов. «Таков наш план», — заявил он.

Первого мая 2003 года президент Буш прилетел с визитом на авианосец, находившийся в мирных водах у Сан-Диего, и с транспарантом, возвещавшим о выполнении миссии, объявил, что основные боевые операции в Ираке завершены. Меньше чем через месяц президент скажет: «Мы нашли оружие массового уничтожения». Он ошибался.