Сдвиг. Как выжить в стремительном будущем

В июле 2016 года мы в Media Lab организовали конференцию, которая была названа «Запрещенные исследования» (Forbidden Research). Мы вели научные беседы о криптографии с межабонентским шифрованием, которое не сможет взломать правительство, и о важности научных исследований в области личного и общественного воздействия секса с роботами. Мы обсуждали использование генетически модифицированных организмов с технологией генного драйва на невозделанной и дикой территории инженерной геологии — например, что будет, если выбросить алмазную пыль в стратосферу, чтобы отраженные солнечные лучи охлаждали Землю. Мы провели то, что, по моему мнению, можно считать первыми публичными дебатами на тему «кампус-хак» (MIT называет их особой категорией пранкерства) — в одном таком случае студенты посреди ночи водрузили пожарную машину на крышу MIT. Мы провели видеоконференцию с Эдвардом Сноуденом и поговорили о способах защиты журналистов в горячих точках. Мы принимали Александру Элбакян — создательницу провокационного сайта Sci-Hub, который без дозволения размещает практически любые научные материалы и предлагает их в бесплатном онлайн-доступе, — к смятению и гневу издателей научных журналов.

Также на конференции мы объявили об учреждении Приза за неповиновение в размере 250 000 долларов, который спонсирует Рид Хоффман[262]. Этот приз присуждается лицу или группе за то, что мы считаем великолепным примером неповиновения на благо общества.

Некоторые представители старшего преподавательского состава MIT признались мне, что конференция вызвала у них ощущение дискомфорта, однако они рады, что выступления были такими обоснованными и серьезными. Эти люди, как и я, полагали, что MIT — одно из немногих мест в мире, где подобные темы можно обсуждать в академическом стиле, прямо и непреклонно, и что роль таких учреждений здорового неповиновения, как MIT, состоит в том, чтобы предоставить место для подобного рода дискуссий и исследований.

Джой Ито

6. Практика против теории

В теории разницы между теорией и практикой нет. На практике есть.

Йоги Берра[263]

Образовательный комплекс Баярда Растина выглядит как старая фабрика — и в каком-то смысле ею и является. Публичная школа Нью-Йорк-Сити была построена в 1931 году. Тогда она называлась «Школа текстиля»: в подвале находилась самая настоящая текстильная мануфактура, а школьный альбом именовался «Ткацкий станок»[264]. С тех пор назначение огромного здания менялось несколько раз, теперь оно вмещает шесть отдельных публичных школ — но только одна из них сделала видеоигры основой каждого преподаваемого предмета.

Школа Quest to Learn[265], как называют PS422, занимает два этажа в старом здании «Школы текстиля». Ученики учат не уроки естествознания, а изучают «То, как работают вещи». Английский язык — на профессиональном образовательном арго это называется «Искусство английского языка» — преподается на занятиях, которые значатся в расписании как «Мир кодов» и «Бытие, пространство и место». Физическая подготовка? Такого в расписании вы не найдете. Зато есть «Здоровый образ жизни». Учителя не составляют план занятий по «отдельным темам», как, скажем, горные породы и формы рельефа. Вместо этого наличествуют «квесты» и «миссии», и надо дойти до «уровня босса» — термин, отлично знакомый каждому геймеру. Цель всего этого, как утверждает школьная администрация, совсем не в том, чтобы выпустить в мир поколение гейм-дизайнеров. «Мы закладываем основы глубоких профессиональных знаний двадцать первого века», — говорит содиректор Quest to Learn Арана Шапиро.

Возможно, все это прозвучало бы как новость для Доминика, одиннадцатилетнего паренька, который беспокойно ерзает на стуле во время коллективного разбора ученических работ — образовательного ритуала, который обычно практикуется у будущих художников и поэтов. Его сотоварищи, двадцать три шестиклассника, участвующие в «Зарядке для ума», дают обратную связь на видеоигру Доминика. «Я просто говорю, что все враги причиняют один вид ущерба, кроме “босса”-носорога, но каждый раз, когда он на тебя бросается, то наносит ущерб; но если на тебя нападает тираннозавр, то ты теряешь все здоровье».

«Хорошо, Сайрес, хорошо. Это ценные замечания», — говорит Майкл де Минико, энергичный учитель, который ведет занятие. Доминик не так уверен в этом: он скептически смотрит на Сайреса и ерзает на месте, поднимает руку, потом начинает говорить, но замолкает, когда де Минико его останавливает: «Ты получишь слово в свою очередь, Доминик».

Де Минико поворачивается к Молли — светловолосой девочке, которая сидит, выпрямившись, на своем месте в первом ряду, — и во второй раз с начала занятия объясняет базовые правила: «Это действительно важно, что молодой человек делится с нами своей игрой, а вы должны помочь сделать ее еще лучше. Так что будьте честны. Но еще и вежливы. Относитесь к тем, кто показывает вам свои игры, как хотели бы, чтобы относились к вам».