Сдвиг по фазе

Он осушает стакан виски и вновь наполняет его, на этот раз тройной порцией. И затем повторяет процедуру: выпивает и опять наливает.

— Скажите же хоть что-нибудь!

— Рейнот, — безучастно произносит он.

Теперь озадачен я.

— Не понимаю. Что такого в фамилии Рейнот?

— Мужик, который грохнул меня… Его звали Роланд Рейнот.

Правило номер один психотерапии — подумай, прежде чем сказать. Наша задача — выслушивать. Не судить, не умасливать, не оказывать воздействие.

Делаю глоток виски и выжидаю, последуют ли подробности. Великан, однако, погружен в раздумья, лишь поглаживает усы. Поскольку я уже нарушил уйму правил профессиональной этики, пожалуй, еще одно нарушение погоды не сделает.

— Правильно ли я понял, Клемент: человек по имени Роланд Рейнот вас убил?

Он медленно кивает.

Но я слишком устал, чтобы вникать в эту чушь.

— Да это всего лишь совпадение!

— Как бы не так, — фыркает великан. — Теперь-то все встает на свои места… Тем вечером ты оказался возле гаражей вовсе не случайно — я должен был встретиться с тобой.

— Почему?

— Чтобы ты вывел меня на Рейнота.

— Зачем?

— Хотел бы я знать.

Вряд ли стоит надеяться найти здравый смысл на дне стакана, однако я готов попробовать. Когда я ставлю стакан на стол, Клемент все еще пребывает в изумленном оцепенении. Мне необходимо найти хотя бы крупицу здравого смысла в этом безумии.

— Хорошо, откажемся на мгновение от рационального мышления. Когда вас, хм… убили… Фрейзер Кингсленд или Рейнот был еще ребенком. И я совершенно не представляю, как его существование могло повлиять на факт нашей встречи. Этот тип — конченый психопат, но он не убивал вас.

— Не убивал. Его папаша убил.

— Этого мы не знаем! С чего вы вообще взяли, что они родственники?

— А сколько раз тебе до сегодняшнего дня встречалась фамилия Рейнот?

— Допустим, ни разу, но это же не доказательство!

— Ну тогда покопайся, док. И скажи мне, сколько в Лондоне живет людей с фамилией Рейнот.

Желая доказать свою правоту, возвращаюсь на сайт, где уже занимался поиском Кингслендов. Оказывается, во всем Лондоне лишь два человека с фамилией Рейнот, и ни одного из них не зовут Фрейзер или Роланд.

— Ладно, признаю, фамилия редкая, но с чего вы взяли, что между Роландом и Фрейзером имеется какая-то связь?

— Не знаю. Может, грехи отцов и всякое такое.

Пожалуй, все-таки настало время задать вопрос, от которого я уже несколько раз отказывался по причине его нелепости.

— Если мы говорим об одном и том же человеке, как считаете, он все еще жив?

— Очень сомневаюсь. Сейчас бы ему уже перевалило за девяносто, а уж Роланд Рейнот был тем еще козлиной — пил как сапожник, курил как паровоз и бесил чертову уйму людей.

— Очаровательный малый, и если вы правы насчет родства, становится понятно, в кого Фрейзер такой уродился.

— Я прав, — упрямо отвечает Клемент. — И если ты держишь меня за чокнутого, тебе стоило повстречаться с Роландом Рейнотом. Он считал себя эдаким камденским ответом «Крестному отцу». Пройдоха и брехло, вот кто он был на самом деле.

— Осмелюсь спросить, почему он на вас напал?

— Он задолжал кучу бабла автодилеру. Купил «ягуар» в кредит, но просрочил выплаты. Дилер и заплатил мне четверть сотни, чтобы я пригнал ему тачку обратно. Что я и сделал.

— Как-то это слишком, убивать за автомобильный долг…

— Все несколько сложнее. Я караулил возле его хаты и, пока он дрых после попойки, взял ключи у его жены, когда она собралась прошвырнуться по магазинам.

— Хм. Все равно чересчур.

— Мне пришлось ее уговаривать.

— О боже! Только не говорите, что вы угрожали его жене!

— Не, я не такой. Я обслужил ее на заднем сиденье роландовской тачки.

— Ну, знаете! — ахаю я.

— Потом выяснилось, что он наблюдал за процессом из окна спальни. Просто зассал спуститься и вмешаться.

— Стало быть, отымели его жену, а потом забрали машину?

— Вкратце так и есть. Он, похоже, принял это близко к сердцу.

— Подумать только.

— А еще избил до полусмерти жену.

— Ох!

— Ну я и кинул клич, что хочу потолковать с ним о его поведении. В свое время я творил много всякой херни, но на телок в жизни руку не поднимал. Это недопустимо, и я вознамерился преподать мудиле урок.

— И он решил нанести удар первым.

— Ага. Но только жалкий трус нападет из-за спины с крикетной битой. Вот таким гнусным куском дерьма был Роланд Рейнот.

— Сынок не многим лучше. Яблочко от яблони, как говорится.

— Вот-вот. Именно поэтому, думаю, мы с тобой и встретились тем вечером. Даже если Рейноту-старшему и удалось отмазаться от убийства, младший от меня не уйдет. Отныне это личное.

— И как вы теперь собираетесь разбираться с Фрейзером?

— Еще не определился, но правила изменились, док. Теперь дело касается не только тебя.