Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)

Девочки были близняшками, они синхронно боялись и так же синхронно успокаивались. Это фишка такая? Если да, то…

Додумать мысль я не успел, так как из-за черного марева деревьев показался замок.

Он был величественным, невероятно огромным и красивым. Каждое окно горело теплым светом, подсвечивая его массивные и строгие формы. Он был похож на одинокого воина в пылающих доспехах, что выступил против мрака ночи.

Я присоединился к восторженным охам детей, хоть и видел его не однажды, но таким красивым – никогда. Его огни отражались на зеркале темной воды, бликуя мириадами светлячков , которых я безуспешно ловил своим взглядом. Громада все приближалась, пока лодки не зашуршали днищами по мокрому песку берега.

— Выходим, не забываем свои вещи! Живенько, живенько, нужно поспешить…

Мы такой же гурьбой столпились у берега, прижимаясь друг к другу в пятачке света фонаря великана. Он быстро осмотрел все лодки и, нырнув рукой в последнюю, достал оттуда что-то.

— Это не твоя жаба, парень?

— Тревор! – вскрикнул пухлолицый пацан и с благодарностью и опаской принял вырывающегося жаба из огромной ладони лесника.

— Все за мной! – и он повел нас к замку.

У ступенек стояли две статуи вепрей: они поблескивали бронзой в свете факелов и отбрасывали густые тени, что трепались в такт ветру, гудевшему в пламени жаркого огня.

Хагрид остановился рядом с огромными вратами, в которых была дверь поменьше. Постучав в неё, он тут же отошел. Через секунду она открылась, обратив наши взоры к женщине бальзаковского возраста. Она была одета в длинную изумрудную мантию. На её суровом лице все же проглядывалась доброта, она вместе с остатками былой красоты подсвечивала её изнутри и делала её в чем-то особенной.

— Профессор Макгонагалл, первый курс, все до единого, – с почтением в голосе поприветствовал её Хагрид.

— Спасибо, Рубеус, Вы можете быть свободны.

Хагрид слегка поклонился и прошел мимо посторонившейся женщины.

— Все за мной, – её строгий голос остудил порыв школьников тут же броситься внутрь, я и сам поскорее хотел попасть под своды замка и наконец добраться до спального места.

Поднимаясь по широким лестницам, мы все, открыв рот, осматривали внутреннее убранство помещений. Всюду горели факелы, висящие на стенах в массивных крепежах. Пламя горело ровно, словно здесь никогда не было сквозняков и, скорее всего, оно было магическое, ведь факелы не чадили дымом и внутри залов и переходов был свежий воздух. Пройдя через несколько коридоров, мы вошли в вестибюль, за спинами были высокие ворота, что были открыты нараспашку, и холодный воздух порывами врывался внутрь высокого помещения. Повсюду были статуи, облаченные в доспехи, несколько гобеленов, спускающихся с самого потолка, и редкие картины. Из дальнего конца вестибюля, где у двух статуй начиналась лестница вверх, была открыта широкая дверь, откуда лился тихий гул голосов. Но мы пошли не туда, не доходя до высокого проема в Большой зал, мы зашли в маленькую и узкую комнатку – так-то она была достаточно большая, но нас набилось под сорок человек.

Став посередине с величественной осанкой, со строгостью в голосе профессор сообщила:

— Меня зовут Минерва Макгонагалл, для вас профессор, или профессор Макгонагалл. Через пару минут вы зайдете в Большой зал и примете участие в церемонии распределения. По её итогам вы попадете на выбранный факультет, всего их четыре: Гриффиндор, Слизерин, Пуффендуй и Когтевран. Во время обучения на последующие семь лет они станут вашей семьей и вторым домом. Сейчас я отлучусь на минутку. Прошу вас вести себя подобающе, – она обвела нас строгим взглядом через призму строгих очков и, развернувшись на месте, зашла в дверь, что была за её спиной.

Тут же поднялся гвалт: кто-то испуганно выспрашивал, что нужно будет сделать, чтобы пройти отбор, другие же делились, кто и куда хочет попасть. Громче всех были Малфой – он чванливо вещал о том, что вся его семья училась на Слизерине и он не посрамит честь семьи; еще был рыжий парень по имени Рон – я его уже видел, – который испуганно рассказывал пухлолицему Невиллу, что его братья по секрету рассказали ему, что нужно будет сразиться с монстром, возможно, троллем, на что Невилл чуть не упал в обморок; а третьей была Грейнджер – та же копна непослушных волос, что лезли в глаза всем, кто стоял сзади, – без конца тараторившая заклинания, что она выучила, и сыпала фактами из истории Хогвартса. Я же устало прикрыл глаза, прислонившись на диво уцелевшим боком к каменным перилам.

Все вдруг закричали. Я открыл глаза и увидел настоящих привидений, они прошли прямо сквозь стену и даже задели нескольких детей, отчего тех передернуло, словно на них холодной водой плеснули. Привидения обсуждали что-то или кого-то, я различил в поднявшемся гомоне лишь «..Пивз…. Шанс…».

— О, ты посмотри, Николас, это же первогодки! – воскликнул призрак толстого монаха, что летел под руку с полупрозрачным и закованным в сюртук мужчиной.