Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)

Погода была паршивой, сонной и мрачной – такой же, как лицо Оливера, что неустанно сверлил мне затылок взглядом. Неделю, всю неделю он ходил за мной по пятам и мрачно молчал, опаздывал на уроки и так же мрачно молчал, не предпринимая никаких иных действий, как стоять и мрачно молчать.

— Он все еще пялится? – мое кислое лицо обернулось к рядом сидящей Гермионе, которая помешивала чай, при этом не отрывая взгляда от страниц книги.

— Спроси у Рона.

— Рон, он все ещё…

— Я слышал вопрос, Гарри. Да, он все еще пялится. Как неделю назад, как в четверг и как в пятницу, как вчера и как сегодня.

— Я понял…

Дело в том, что это не Оливер ведет себя странно, я бы даже сказал, жутковато, дело в моем поведении – по мнению окружающих. Уточню: профессорского состава Хогвартса – за то, что я подверг себя и Рона опасности, и лично всего Гриффиндора, который не потерпит еще одного поражения Слизерину, – ведь я их козырь. Козырь, который, нарушив три из двенадцати уложений Хогвартса, чуть не был съеден горным троллем, при этом притащив ему закуску в виде Рональда Билиуса Уизли, затем чуть не совершил удачный суицид, выбросившись с высоты второго этажа замка, при этом убив собственность школы – в виде тролля, – и покорежил также собственность школы в виде вепря, символизирующего само название школы, стоявшего там «еще до моего рождения и всех здесь присутствующих» – слова Снейпа: мудак балдел от официального разрешения ото всех окружающих брызгать ядом в мою понурую моську.

Как итог – минус двадцать очков с факультета и двадцать в плюс за благородный порыв спасти сокурсницу – ох, как скривилась рожа зельевара, эта награда была слаще всех эфемерных баллов. Но все изменилось: мне чуть не запретили полеты и не турнули из команды, пока я внятно и четко не объяснил свой порыв выброситься из окна, проломив древний витраж. Вот так я и познакомился поближе со старым древком швабры, драной половой тряпкой и довольным сопением Филча. Каждый день после уроков я не шел в библиотеку или к Хагриду, не гулял во внутреннем дворе – да и желания не было, и не занимался тем, чем мне хотелось, будь то игра в шахматы с Роном или прослушивание пластинок во время выполнения домашних заданий. Я в темпе вальса, что мерным стуком в голове помогал убивать время, драил полы в холле, в коридорах и старых кабинетах. За окном выл ветер, издали слышался смех и голоса, а в голове стучал метроном, заглушаемый дуновениями сквозняка и сопением контролера.

Капитан команды, науськанный деканом, не спускал с меня глаз, когда у меня выдавалась свободная минутка: он следил, чтобы я не учудил очередную глупость, которая может стать причиной моего отчисления из школы, команды или простой дисквалификации. На тренировках он молчал, да и я видел, что он готов живьем меня съесть, если я дам повод. Я не обижался, он все слишком близко принимал к сердцу, да и квиддич был для него всем, или почти всем. Он жил им, все знали, что в будущем он собирается посвятить жизнь профессиональной игре в одной из сборных, а я был его шансом на победы – следовательно, на известность. Из мрачных мыслей меня вывело уханье сов, что пикировали прямо на меня. Но это было уже привычно, так что я раздвинул было тарелки и вазочки с джемами для посадочного места, как длинный предмет, завернутый в паковочную бумагу, шлепнулся прямо предо мной, разбрызгав вокруг хлопья овсянки, перевернул тарелку с сосисками и разукрасил джемом обложку книги Грейнджер, что наконец обратила внимание на происходящее вокруг.

Многие обратили внимание на странную посылку, некоторые строили предположения, в то время как я поймал конверт письма, сброшенный мне с потолка крылатым бомбардировщиком снежно-белого цвета. Полярная сова совершила еще один круг почета и упорхнула в специальный проем, полетев обратно в совятню.

— Так-так-так, смотрите. Уборку Поттера оценили по заслугам, похоже, у него и правда талант. Что, Потти, тебе прислали новую швабру? Может тебя еще и в ассоциацию домовых эльфов примут…

— Заткнись, ссыкло. Явиться на дуэль, видите ли, храбрости не хватило, да и рот свой открыл издалека. Ты подойди и выскажи все в лицо… – злость клокотала в груди, но выражения лица было спокойным, я лениво опускал болтуна, в душе радуясь маленькой победе, да так сильно, что не заметил изменения ситуации.

— Вы сказали дуэль, мистер Поттер?

— Нет, что вы. Вам послышалось…

— Замолчите. Мне решать, послышалось или нет. Вам повезло, Поттер, но как только я узнаю о чем-нибудь подобном, Вы вылетите из школы быстрее, чем мистер Уизли скажет «что».

— Что?

Белая маска лица выдавила насмешливую улыбку уголками рта, и зельевар мрачно развернулся на пятках, взмахнув полами мантии, и таким же елейным тихим голосом продолжил:

— Желаю Вам удачи, мистер Поттер, Вам она завтра понадобится.

— Как это мило с Ваш…

— Минус три балла за дерзость, Поттер, – прозвучало издали, в то время как Грейнджер закрыла мне рот рукой, яростно поблескивая глазами.