Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)

Он и правда быстро распаляется, несет чушь и творит бред и обычно так же быстро успокаивается, но как назло не в этот раз. Его злоба, детская и оттого не менее злая, растянулась по времени немного больше, чем обычно.

— Зазнайка, понятно почему у неё нет друзей. С таким-то самомнением… – сказав это, он немного расслабился, тут же скривившись, как только кудрявая копна волос проскочила мимо, боднув его сумкой о бок. Скривился он не от боли – я уже научился различать его эмоции и прочее, как-никак почти все время вместе.

— Рон.

— А?

— Ты кретин.

— Я знаю, – мы медленно побрели в сторону Большого зала с твердой мыслью у меня – проконтролировать извинения рыжего, как бы хуже не стало, и у Рона – просто попросить прощения за резкие слова, она же девочка, в конце концов. Уже у самой двери голос подал Невилл:

— Рон, ты теперь кретин, как и я. И что это значит, Гарри? – с удивлением спросил он у меня, в то время как Рон, сморщившись, словно лимон съел, ускорил шаг, чтобы избежать компании Лонгботтома.

За столом её не было. Что для меня было удручающе – для рыжего было облегчением. Он сразу же накинулся на еду, но, поймав мой вопросительный взгляд, кивнул, соглашаясь, что при первой встрече решит конфликт. Но время все шло, а извинений не следовало. Не потому, что Рон не хотел, просто Гермиона пропала. В гостиной её не было, в библиотеке тоже, в коридорах ни следа, все аудитории и классы мы обойти бы не смогли. С криками и воплями спустившись по жёлобу, в который превратилась лестница к женским спальням, мы под общий смех присутствующих в гостиной, заалев, смылись подальше – теперь уже ни я, ни Рон не хотели её искать.

Да, день был особым, в хорошем и плохом смыслах. В хорошем – праздничный ужин, поблескивающие огнями глаз огромные тыквы, отсутствие призраков, что устроили свой сабантуй. В ночь Хэллоуина грань между миром мертвых и миром живых истончается, призраки и прочие виды нежити обретают больше силы, в то время как люди могут увидеть невероятные круговороты духов, скапливающихся вокруг мест силы. Даже маглы могут с ужасом лицезреть беснующихся приведений, подозреваю, у Министерства магии полно дел, ведь именно они следят за сокрытием нашего мира.

Запах печеной тыквы заполонил коридоры и комнаты, тысячи летучих мышей с многоголосым писком проносились стайками над головой, прячась во мраке потолков. У большинства царило праздничное настроение, этот дух, мистический флер, также не обошёл меня стороной. Но мысли то и дело возвращались к родителям и Волдеморту. Я задавал себе тысячи вопросов, материл его последними словами, но безрезультатно. С каждым мгновением я перегорал, истончался мой гнев, на смену которому приходило мрачное безразличие. Я ненавидел себя в эти моменты, ведь без эмоционального триггера, накачки злости и боли я не ощущал ничего, совершенная пустота. Я их не помню, не знаю их голоса и смеха – совершенно ничего. Я знаю, что они были, что они умерли, защищая меня — и это приносит еще больше ненависти к себе…

— Ты в порядке, дружище? Даже к еде не притронулся…

— Все нормально, – это было сказано сухим тоном, но Уизли мне не поверил.

Было на мгновение приятно увидеть его переживания, и сразу же пришла новая порция злости к себе. Сравнившись зеленью бледного лица с выцветшими полотнищами факультета змей, которых очень много висит в подземельях, я поднялся из-за стола и, кивнув подорвавшемуся было Рону, пошел на выход. Редкие взгляды провожали мой путь, но большинство были заняты своими делами, пиром и вкусностями, разговорами и шутками. Приоткрыв высокие двери, я прошмыгнул в щель и тут же услышал быстрые шаги позади.

— Стой, я с тобой. Близнецы опять начали заколдовывать еду.

Ответив сухой улыбкой на его ложь, я двинулся вперед. Мы в тишине, разбавленной легким гулом из Большого зала, поднялись по широкой лестнице на второй этаж и, свесив ноги между перил, закурили.

Несколько минут молчания – и Рон не выдержал первым:

— Гарри, если хочешь о чем-то поговорить, то…

— Не хочу. Но спасибо, Рон.

— Ладно.

Еще пару минут в молчании мы созерцали кружившийся в порывах сквозняка пепел, что падал в пустоту под ногами, спокойными – моими и мотыляющимися в разные стороны – Рона.

— А Грейнджер мы так и не нашли. За столом её не было, как думаешь, где она… – его вопрос оборвал крик, улыбка тут же сползла с лица младшего Уизли, передав эстафету опаске и замешательству.

— Тро-о-о-оль! Тро-о-о… – двери резко открылись и захлопнулись, отрезав продолжение фразы, выкрикнутой знакомым голосом профессора, что перестал заикаться. Рон тоже это отметил:

— Это был Квиррелл, если да, то может он и заикаться перестанет. Жалко его…

— Это точно. Заканчиваем разговоры, нужно валить. Не думаю, что он решил озвучить оценку кого-то из учеников таким экстравагантным способом, – выбросив окурок, я обшлёпал мантию пониже спины и потащил Рона ко входу в Большой зал, что гудел как улей.

— Экстрава… Что?

— Забей.