Сдвинув Призму. Книга Первая (СИ)

Так что я поймал снитч, команда победила противника, и теперь каждую субботу я утром держу путь к больничному крылу, чтобы выпить рюмку разбавленного костероста и затем идти, кривя лицо от гадкого вкуса, на завтрак.

Декабрь был снежным, зима как-то резко ворвалась бурями и ветром в нашу размеренную дождливую жизнь. Широкие хлопья снега сыпали с неба и днем и ночью, так что на Травологию мы добирались по колено в снегу, отогреваясь в теплицах чаем из выращиваемых сортов лично профессором Спраут. В такую погоду мы усаживались у отопительного камина теплицы и слушали лекции об уходе за растениями зимой, о видах подснежников – от кусючих до душителей – и мелкими глотками пили шикарный чай.

Закутавшись поплотнее в полы мантии, я раскатал рукава растянутого свитера, скрыв им ладони, и, вытащив из сумки шапку с ярко-алым помпоном, сделал шаг на мороз. Пригибаясь, я брел по заснеженному мостику-переходу в совятню, матерясь как сапожник. Бортик был низок, и ветер так и норовил сбросить меня вниз или же повалить на снег. Никто еще не упал за все время, но это заставляло задуматься – с моим-то везением может я буду первым. Пусть и падать метров двадцать – ковер снега погасит удар, но проблема в том, чтобы потом добраться до замка не окоченев. Для первокурсника это не проблема – чары обогрева и все тип-топ, но с моим произношением я скорее сдеру с себя кожу, при этом подпалив свои внутренности, чем выдам приличный результат. Хуже того было отсутствие возможности колдовать от слова “вообще” – только теория…

Ввалившись в каменную башню, я попрыгал на месте, сбрасывая с себя хлопья снега, и, выпуская пар изо рта на замерзшие руки, побрел по винтовой лестнице вверх. Серый камень ступеней был усеян перьями, редким пометом и следами ног всех возможных размеров, вот как тот здоровый – лаптю Хагрида я ни с чем не спутаю. Увидев конусоидальную внутреннюю часть крыши со множеством насестов и кормушек, я достал письмо и потряс им в воздухе словно фокусник. Фокус был в том, что яркие пары глаз заблестели в полутьме, и все, кроме одной, тут же отвернулись. Знакомая полярная сова, покрутив шеей, оценив меня отдельно каждым глазом, с уханьем слетела ко мне на руку, клюнув за мочку уха.

— Ой! Ты сё ташая шлая?

— Ух-ху.

— Лашно, вше, ушпокойся. Вош тебе пишмо, ошнеси ехо, пошалуйшта.

Привязывая письмо к лапке совы, я ловил на себе её немного придурковатый взгляд: она не понимала, то ли я специально коверкаю слова, то ли просто больной. Совы, выведенные магами, умные создания, не сказал бы, что разумные, но умные. Клюнув меня напоследок за мочку уха, она вспорхнула белоснежными крыльями, тут же исчезнув в белом саване пурги. Я провожал её взглядом у летного окошка и, как только перестал её различать, вздохнул и достал мятую пачку с последней оставшейся сигаретой. Подкурив и тут же сдвинув её к щеке, зажав целыми зубами, я подумал о том, что скоро нужно будет спереть еще одну. Старшекурсники мне просто так сигарет не дадут и не продадут – уже пробовал.

На лестнице послышались торопливые шаги, но я не стал выбрасывать сигарету, я никого не боюсь – даже декан ничего мне по этому поводу не сказала. Вот Хагрид читал нотации, но так, без огоньку. Обернувшись, я увидел медовые локоны волос, опускавшиеся на лицо из-под вязаной шапки, и, узнав знакомое лицо, помахал руками, получив ответную улыбку.

— Снова куришь, Гарри? Желаешь подражать взрослым или казаться круче, чем ты есть? – хитрый взгляд карих глаз и мягкая улыбка со вздернутым носиком.

— Я и шах кгуче вагеного яца, – произносил я это немного смущенно, все же мне было некомфортно так разговаривать, да еще и с девчонкой.

— Ой, ах-ахх-аха-ахах. Ф-фух… – выдавила она на мое обиженное выражение лица и, смахнув слезы с глаз, помахала перед лицом ладонями.

— Кхм, извини. Салют, Гарри.

Она так же, как и я до этого, подозвала откликнувшуюся сову и привязала к лапке письмо, что-то прошептав ей на ухо.

— Пшивет, Тшейши. Как оно?

— Неплохо, пусть и ужасно холодно, – Девис улыбнулась белоснежной улыбкой и, помахала перед моим лицом ладонью, становясь напротив.

Изображая недовольное лицо, я же со вздохом выбросил окурок, решив поддержать разговор, подбирая слова, чтобы не шипеть и не шепелявить больше положенного:

— Што нового на желёном факульшеше?

— Да как обычно, наверное. Я еще не привыкла, но все в порядке. К нам никто не лезет, иногда даже помогают, ну, ты знаешь…

— Угу.

— Ты, кстати, уроки прогуливаешь или же…

— Ошпуштили, К-к-квижел, – передразнил я преподавателя. Не потому, что решил как и все поиздеваться, просто он мне подспудно не нравился, было в нем что-то такое, с гнильцой, но тогда я еще не разобрался, что именно меня настораживало. Ну не его же тюрбан, что эксцентрично пах чесноком, подтверждая ходящие по школе слухи о том, что он повздорил с вампиром и теперь прячется здесь.

— Не надо так, Гарри, зачем издеваться.

— Да не ишдевалша я…